Неторопливые командирские размышления прервала Олеська. Ее рыжая шевелюра вынырнула из ближайшего куста и распугала облюбовавших его ранних шмелей.
— Тьфу, бестолочь, хоть подшлемник одень — демаск и руешь.
— Дед, а Дед… — она пропустила приказное пожелание мимо ушей, — мне отойтить надо, съела чего-то не то.
— Чего ты могла съесть? Второй день сухарями питаемся, — проворчал командир. — Или опять зеленые ягоды хватала?
Олеська только виновато шмыгнула носом.
— Навязалась на мою голову, я бы лучше без рации обошелся. Или вон — Михаську научил, ему все одно — что только пулемет тащить, что пулемет с рацией. Вон, под елку пристраивайся…
— Ага, а вы все глазеть станете…
Дед сплюнул еще раз и махнул рукой вглубь леса — иди, мол, только не доставай больше. Потом растопырил пятерню и поднес к самому лицу девушки — пять минут. Олеська кивнула, и рыжее пятно замелькало между кустами.
Может, и вправду, не стоило ей хватать эти ягоды? Или сыроежки? А, может, щавель попался больной какой? Но нельзя ж идти двое суток по лесу и питаться только сухарями. Это ж дикость просто! Олеся прикинула, не видно ли ее от временного лагеря, оценила расстояние до ближайшего часового и выбрала себе укромный кустик.
Хорошо, что дело уже было сделано, когда это произошло. Подняв голову и увидев в пяти метрах от себя две камуфлированные спины, девушка от неожиданности вскочила, чуть не уронив лежавший на коленях автомат. Господи, как же это? Никто ж не знает. Как они здесь оказались? Как прошли мимо часового? Или?… Надо предупредить, надо обязательно предупредить…
— Хенде хох! Стоять, сволочи!
Услышав высокий, на грани истерики, девичий визг, Слава с Андреем разом развернулись и подняли руки.
— Ой… — Андрюха приподнял руки повыше. — Девиц без штанов я, конечно, видал, но чтоб еще и с автоматом… Если девица ходит в сортир с автоматом, это… это…
— Возбуждает, да? — не поворачивая головы, процедил Слава.
Взгляд рыжей скользнул вниз, обозрел состояние того, что открывалось взглядам ниже защитного цвета куртки — «ой». И глаза, которые вновь уставились на курсантов, были уже раза в два больше прежних.
— Молчать! И… И глаза закрыть!!!
— А вот у нас в детдоме…
— Молчать!!!
— Зажмурься, а то, и правда, пристрелит…
— Молчу, молчу…
Из кустов позади Олеси вынырнула всклокоченная борода командира:
— Ты чего орешь?!! Совсем офи… — взгляд Деда, наконец, уперся в сверкающие в наступающих сумерках белые ягодицы. — А-а…
Девушка оглянулась и, просчитав направление взгляда командира, снова завизжала:
