— Доброго здравия, — пожелал Карнаж.
— А! — маэстро махнул рукой, вытирая слезящиеся глаза, — Какое тут здравие? Пошли к костру лучше. Кстати, ты видел Нэй?
— Еще нет, — нахмурился полукровка.
— Что-то не так? Она никого к себе не пускает после того, как вы ее из храма вызволили. Говорит, ей надо побыть одной.
— А Валекс беспокоится? — едко усмехнулся Феникс, вспоминая взгляд заргунского силача, которым тот его одарил возле Ротвальда, когда нес спасенную акробатку на руках.
Сколько самодовольства, гордости за себя и еще много чего тогда угадывалось в этом взгляде, принадлежавшему человеку, которому явно очень не хватало ратных подвигов, а еще лучше — героических сказаний о своей персоне. Безжалостное время оставило ему только таутировку на лдевом плече в виде имперской цифры, состоявшей из двух значков «V» и «I».
— Он говорит, что слышал, как ты с какой-то женщиной посещал Нэй в нашем фургоне.
— И что с того? — Феникс уселся возле костра и протянул руку за своей торбой.
— Почему эту женщину после никто не видел? — голос маэстро стал жестче.
Рука «ловца удачи» замерла. Он как-то тяжело выдохнул, схватил свою торбу и, притянув к себе, сказал:
— Всему свое время, маэстро. Вам не о чем беспокоиться.
— Пойми, Карнаж, если это опять какие-то твои темные делишки?
— Если это и мои «делишки», то только на ваше благо, — отрезал Феникс.
Маэстро хмыкнул. Клара протянула каждому по глиняной кружке. Она подогревала вино на огне, сдабривая напиток специями. Живот Феникса урчал с голоду, и женщина протянула ему краюху хлеба. Заргунский силач оторвал своими могучими ручищами кусок вяленой оленины и подкинул «ловцу удачи».
— Карлики благодарная публика, — подмигнула Клара полукровке, который озадаченно уставился на столь богатый рацион.
— Однако им не мешало бы поднабраться хороших манер у сильванийцев, — заметил Валекс, значительно подняв вверх руку с кружкой.
Карнаж согласно кивнул, оторвав зубами кусок вяленого мяса. Но прожевать не успел. Воздетая рука силача с кружкой застыла в воздухе, а глаза широко распахнулись, глядя за спину «ловца удачи». Маэстро тоже выглядел растерянно, а Клара чуть не выронила жестяной сосуд с подогретым вином.
Феникс оглянулся, после чего продолжил жевать, глядя в пламя костра.
Валекс вскочил и в два прыжка оказался возле акробатки. Послышалась ругань и проклятия на имперском наречии.
— Что ты с собой сделала?! — силач навис над эльфкой.
Она стояла, выпрямившись и встречая его взгляд, отдернув руку с лица, где на щеке закрывала татуировку высохшего дерева со стрелой в стволе, заключенную в ромб. Нэй молча слушала бессвязную ругань силача до тех пор, пока тому не надоело и он с шумом удалился. Акробатка осталась стоять одна в нерешительности возле костра.
