…щупальца мрака выстрелили прямо в глаза. В голове Кащея возникло непередаваемое ощущение, точно что-то невыразимо мерзкое заворочалось в ней, закопошилось в его мозгах, разбирая и тщательно сортируя их содержимое, потом бесплотный голос успокаивающе произнес: — "Не бойся, я не сделаю тебе плохо, потерпи". Трясясь от отвращения, Кащей ногтями вцепился в волосы, лицо, пытаясь выцарапать чужого из своей головы. С диким воем вслепую кружился он по тесной пещерке, натыкаясь на стены, разбивая в кровь плечи и локти, пока не свалился без сил от страха и боли.
Холод и жар терзали его. Обжигающая стужа и испепеляющее пламя, а между ними в паутине напрасных надежд на спасение пульсирует хрупкое тело, трепещущее в коконе обреченности. Мысленно он уже сдался перед натиском стихий, дело теперь за малым — дождаться осязаемого конца. Дождаться смерти, как спасения, как избавления от гнета обстоятельств, как отречения от самого себя.
Отречение? От самого себя? "Врете, не дождетесь, я еще толком ничего не успел", — Кащей рванулся изо всех сил. Тонкие нити, кажущиеся неразрывными, лопнули с оглушительным треском, и он вывалился в реальный мир. Но и здесь — ревущий столб огня, остервенело плюющий обжигающими искрами, с одной стороны и космический холод с другой. Диориец торопливо отполз от костра, достающего до веток деревьев (и кто только зажег такой?) и с головой ухнул в глубокий сугроб. Снег моментально набился за шиворот, растекаясь тонкими струйками под одеждой. Словно пробка из бутылки выскочил Кащей из снежного плена, обхлопывая себя по бокам.
"Ты боишься холода, — возник в голове бесплотный мыслеголос, — я хотела согреть тебя". Кащей обернулся. В отблесках костра диориец разглядел наконец-то своего похитителя, точнее, похитительницу. Несомненно, перед ним была женщина — высокая, массивная, в скрывающем фигуру ниспадающем до земли платье. Лица не видно, закрыто мерцающей завесой.
— Кто ты? Откуда взялась? Что тебе надо? — Женщина, не отвечая, двинулась вперед, на ходу небрежно отбрасывая покров с лица. Кащей попятился — такое и представить нельзя, не то, что наяву увидеть: голова с тремя ликами, один из которых обращен к диорийцу, два других развернуты немного назад, так что видны они только в профиль. Пара блистающих глаз центрального лица в упор глядят на диорийца, две другие плотно затянуты повязками: на правой — белая матовая лента, на левой — непроницаемо черный креп.
