— Нууу, не выдумывай, — издевательски протянула Людмила. — От силы десять-пятнадцать… Облегчить? — поинтересовалась сестра.
— Давай! Чем раньше думала?
Людмила посмотрела на меч, ее глаза еще больше потемнели, руки сделали отсекающее движение. Меч в ответ полыхнул яркой вспышкой.
— Пробуй! — предложила она.
— Пойдет. — Антон примерился к мечу и продолжил тренировку.
Птах долго сдерживался, глядя на его потуги, потом тихонько захрюкал и расхохотался во весь голос.
— Зови Тимофея! — приказала сестра побагровевшему от злости Антону.
Парень вышел за пределы охранного круга.
Волк сидел копилкой, не сводя с избушки напряженного взгляда, поэтому появление Антона перед самым его носом заставило зверя вздрогнуть от неожиданности.
— Оборачивайся, разговор есть, — предложил Антон.
Волк отбежал в сторону, разогнался, перепрыгивая через пенек, дважды перевернулся в воздухе и на землю перед Антоном встал Тимофей в уже знакомом облике: невысокий худощавый светловолосый юноша, чем-то похожий на самого Антона, только мельче, значительно мельче. Глаза его из желтых волчьих постепенно становились ярко-голубыми.
— Откуда ты взялся? — удивленно спросил оборотень. — В избушке же никого не было…
Антон посмотрел назад. Старое, потемневшее от времени дерево, мох на крыше, заросли крапивы в рост человека вокруг. Такое ощущение, что к избушке сто лет никто не приближался. Он пожал плечами:
— А чего ты тут сидел, если там никого не видно было?
— Да тут все твоим запахом пропитано. Я по нему тебя нашел, — начал оправдываться Тимофей, — и сижу тебя здесь жду, потому что дальше следов нет.
— И что тебе от меня нужно? — задумчиво оглядел волка-перевертыша Антон.
— Странный ты, пахнешь не так, а я любопытный…
— Ну, раз любопытный, заходи! — пригласил гостя Антон и крикнул: — Люд, открой нам!
Тимофей очумелым взглядом озирал открывшуюся панораму: дом, двор, Людмилу, Птаха и, как венец всему — массивный ржавый меч посреди двора на самом видном месте. Потом, видно, в уме сведя концы с концами, резво подскочив к Людмиле, вытянулся во фрунт и разве что каблуками не щелкнул, как поручик Ржевский. Отдал даме честь и принялся расточать комплименты, как заправский ловелас:
— Наслышан о вашей доброте, сударыня, но, увидев воочию красоту неземную, понял, как заблуждалась молва людская, умолчав об этом, ибо не с чем сравнивать блеск волос ваших, черноту глаз, стройность стана… — и окончательно запутавшись в анатомических подробностях, растерянно смолк.
