— Я не понимаю, о чем ты…
— Ваши «воспитанники». ОНИ могут быть опасны для этого мира.
— Чем? — изумился диориец. — Приматы были здесь до нас…
Не дослушав, Макошь развернулась и пошла прочь от Сварога. Тот бросился за ней, мельком заметив, что странные существа исчезают, и поляна быстро пустеет.
— Постой, я ничего не понял!
— Я же говорила… — безнадежно обронила девушка, — и даже мой подарок тебе не помог.
— А чем он мог мне помочь? Я ничего не видел, кроме обрывочных видений погибающего мира, я даже не понял, где и почему это все произошло.
— Это было здесь… — Макошь обернулась и встала напротив диорийца. Он мог поклясться, что по её щеке прокатилась одинокая слезинка. Но разве бесплотные существа могут плакать, как живые? — Ты видел мои воспоминания, то, что мне удалось сохранить. Другие не помнят даже этого, но им от этого не легче. Ты все ещё хочешь знать, как это было? — Сварог сейчас не знал толком, чего же он хочет на самом деле. Наверное, больше всего ему хотелось проснуться, но он знал, что все это не сон, а самая настоящая Явь. — Даже если не хочешь, тебе все равно никуда от этого не деться…
Я — есть…
Планета корчилась в родовых муках, стараясь извергнуть из чрева своего то, чего никогда не было и быть не могло в обозримой вселенной. Глухие разрывы сотрясали недра земные. Огненная лава изливалась потоками, застывала кровавыми росчерками на крутых откосах недавно возникших гор, которые острыми иглами упирались в низко нависшее небо. Непрекращающийся ливень пытался остудить глубинный жар земли, но превращался в непроглядный туман, едва лишь касался тверди земной. Даже яркий свет центрального светила не мог пробиться сквозь плотную пелену, скрывающую таинство зарождения новой жизни. Мгновение или века длились потуги «роженицы»? Какое это имело значение в общем хаосе…
Кульминацией затянувшегося процесса стал мощный выброс эктоплазмы, непрерывным потоком истекающий из бешено вращающегося коловорота, который вел, казалось, в самую глубь земли. Вскоре зыбкое марево протоматерии окутало всю планету, а затем коллективное бессознательное начало формироваться в индивидуальные разумные матрицы.
"Я — есть…" — едва ощутимая мысль толкнулась в пробуждающемся сознании, и только потом пришло постижение: — "Я — ЕСТЬ". И эхомыслями донеслось в ответ: — Я — есть… я — есть… я — есть…
Облако мыслящей субстанции пришло в беспорядочное движение, силясь разорвать прочную пуповину, связывающую его с колыбелью душ. Блаженное небытие вне времени и пространства кончилось.
