— Да? — изумленно поднял брови Бобши, — и что же, кто-то из этих корифеев науки смог освободиться от эго?
— Не думаю, — согласился я.
— Так что же они могут знать про эго, если их знания не позволили им очистить себя от него?
— Ладно, — примирился я, — но тогда можно опереться на целый пантеон просветленных людей. Надеюсь, ты не будешь возражать, что им удалось очистить себя от эго?
— Это уже ближе к теме, однако, и здесь есть небольшая нестыковка. Да, сами они высвободились из лап эго, но вот незадача, несмотря на то, что ими написана куча книг, о том, что такое эго и как важно от него избавиться, создано множество школ, последователей, сумевших повторить их опыт меньше, чем единицы. Значит и их знания в чем-то не полные.
Я молчал, смутные подозрения крутились во мне, создавая какой-то внутренний дискомфорт. Почему-то стало страшно, какая-то часть меня протестовала и не хотела продолжать разговор.
Бобши улыбался, наблюдая за мной.
— Давно ли ты перечитывал Кастанеду? — Вдруг спросил он.
— Это чуть ли не единственный автор, которого я перечитывал несколько раз, — признался я. — Его книги я знаю очень точно, местами дословно.
— А что он пишет про эго?
С минуту я был в замешательстве, на ум ничего не приходило, кроме его высказываний о чувстве собственной важности и жалости к самому себе. И все ж был уверен, что знаю его книги хорошо.
— Да он как-то не особо на эго акцентировал внимание, — растеряно сказал я.
— Даже и не сомневался, что ты скажешь нечто подобное, — улыбался Бобши. — Однако точнее Кастанеды знания об эго еще никто не передавал. И если для многих религий и учений просветление является высшей точкой развития человека, то для Новых магов, оно являлось лишь необходимой ступенью. Свобода от эго для них необходимое условие для дальнейшего развития. И, надо признать, у них неплохо получалось преодолевать эту ступень. В десятом томе Дон Хуан через Кастанеду дает знания о том, что скрывается за эго, и что необходимо делать, чтобы от него избавиться.
Бобши молчал уже пару минут. Я пытался понять, о каком откровении Дона Хуана идет речь, но ничего путевого в голову не приходило. Я тщетно перебирал в мыслях кастанедовские страницы.
— Не издевайся, — взмолился я, — прямо скажи, о чем идет речь.
— Не один ты плаваешь в этом омуте. Можешь задать подобный вопрос многим кастанедовцам, знающим его книги чуть ли не наизусть и мало кто сможет тебе ответить.
— Есть в тебе некто, — продолжил он, — кто не хочет, чтоб ты это помнил. Этот некто постоянно стирает компрометирующие его знания в твоей голове, а то, что не удается стереть совсем, отводит в сторону, выстраивая логическую тупиковую ветвь. Этот некто хозяйничает в твоей голове по своему усмотрению. И пока он хозяин над твоими мыслями, он будет делать все, чтоб ты оставался эгоистическим придурком и ничего про него не знал. А потому, даже если ты будешь помнить компроматы против него, ты будешь неверно их истолковывать, если будешь верно понимать, то найдешь с его помощью тысячу оправданий, чтоб хотя бы пока идти на уступки, и так до бесконечности. Вопрос, кто в твоем доме хозяин, еще не решен.
