Анна Ахматова. Стихотворения и поэмы | страница 35



И липы дивной красоты.
И даже собственную тень,
Всю искаженную от страха,
И покаянную рубаху,
И замогильную сирень.
1959
* * *
Это и не старо, и не ново,
Ничего нет сказочного тут.
Как Отрепьева и Пугачева,
Так меня тринадцать лет клянут.
Неуклонно, тупо и жестоко
И неодолимо, как гранит,
От Либавы до Владивостока
Грозная анафема гремит.
1959
* * *
И юностью манит, и славу сулит,
Так снова со мной сатана говорит:
«Ты честью и кровью платила своей
За пять неудачно придуманных дней,
За то, чтобы выпить ту чашу до дна,
За то, чтобы нас осветила луна,
За то, чтоб присниться друг другу опять,
Я вечность тебе предлагаю, не пять
До света тянувшихся странных бесед.
Ты видишь – я болен, растерзан и сед,
Ты видишь, ты знаешь – я так не могу».
Я руку тогда протянула врагу,
Но он превратился в гранатовый куст,
И был небосклон над ним огнен и пуст.
Горы очертания – полночь – луна,
И снова со мной говорит сатана,
И, черным крылом закрывая лицо,
Заветное мне возвращает кольцо.
Но стонет и молит: «Ты мне суждена,
О, выпей со мною хоть каплю вина».
К чему эти крылья и это вино, —
Я знаю тебя хорошо и давно,
И ты – это просто горячечный бред
Шестой и не бывшей из наших бесед.
1960
* * *
Другие уводят любимых, —
Я с завистью вслед не гляжу.
Одна на скамье подсудимых
Я скоро полвека сижу.
Вокруг пререкания и давка
И приторный запах чернил.
Такое придумывал Кафка
И Чарли изобразил.
И в тех пререканьях важных,
Как в цепких объятиях сна,
Все три поколенья присяжных
Решили: виновна она.
Меняются лица конвоя,
В инфаркте шестой прокурор…
А где-то темнеет от зноя
Огромный небесный простор,
И полное прелести лето
Гуляет на том берегу…
Я это блаженное «где-то»
Представить себе не могу.
Я глохну от зычных проклятий,
Я ватник сносила дотла.
Неужто я всех виноватей
На этой планете была?
1960

ПОЗДНИЙ ОТВЕТ

М. И. Цветаевой

Белорученька моя, чернокнижница…
Невидимка, двойник, пересмешник,
Что ты прячешься в черных кустах,
То забьешься в дырявый скворечник,
То мелькнешь на погибших крестах,
То кричишь из Маринкиной башни:
«Я сегодня вернулась домой.
Полюбуйтесь, родимые пашни,
Что за это случилось со мной.
Поглотила любимых пучина,
И разрушен родительский дом».
Мы с тобою сегодня, Марина,
По столице полночной идем,
А за нами таких миллионы,
И безмолвнее шествия нет,
А вокруг погребальные звоны
Да московские дикие стоны
Вьюги, наш заметающей след.
Март 1940

НАС ЧЕТВЕРО

Комаровские наброски

Ужели и гитане гибкой
Все муки Данта суждены.
О.М.
Таким я вижу облик Ваш и взгляд.
Б.П.
О, Муза Плача.