О Руслане Атлангериеве слышал с разных сторон, — в том числе немало положительного и в зоне поселка Чернокозово, где он отбывал наказание до моего этапирования туда. Лично мы с ним не знакомы. Они с Ханом были в очень близких, дружеских отношениях, и каждый заботился и помогал другому в зоне, так как до последнего ареста каждый находился в заключении, когда другой оставался на свободе. Вслед за последним арестом их пути разошлись, а для Хана работа среди преступного мира стала уже не так привлекательна, и он ринулся к власти — в политику с большими «нефтяными» деньгами.
Тогда же, выйдя на свободу в 1986 или 1987 году, Хану с Русланом удалось развернуть такую бурную деятельность в Москве, что практически все более или менее денежные места были обложены данью. Платили все — от коммерческих палаток, магазинов, авторынка в «Южном порту», ресторана «На Разгуляе», все гостиницы, кроме, пожалуй, «России», так как там в основном селились депутаты Верховного Совета СССР. Даже знаменитый парк Горького оказался «под крышей». Всего-то нужно было зайти с «дипломатом» к директору, вынуть оттуда и тут же собрать автомат АКСУ («специально укороченный Калашникова»), — то есть сделать «предложение», от которого директор никак не мог отказаться. С этого момента парк Горького аккуратно отчислял очень крупные деньги.
Первый валютный ресторан на Пятницкой, «Лазания», был создан с целью отмыва валюты, для встреч с высокими чинами КГБ и правительства, для переговоров с лидерами других ОПГ. Хозяином был посажен Аракелов, ныне также покойный — так как многое происходило на его глазах, во многое был посвящен и знал, по всей видимости, немало опасного. У него находился «общак» с чеченскими деньгами.
Именно в «Лазанию» приезжали иногда генералы КГБ Суслов, Хохольков, Коржаков, Барсуков и другие обсудить направление деятельности, на какую компанию или коммерсанта необходимо оказать давление, а по необходимости предупреждали об опасности со стороны того или иного сотрудника МУРа о готовящемся «заказе» или даже «маленькой войне» со стороны других ОПГ, как, к примеру, со стороны
Отари Квантаришвили после смерти его брата, или о разборке с Шакро, когда он позволил себе необдуманно обронить что-то негативное и задел интересы Хана.
Когда я практически отсидел уже весь срок по назначенной мне судом по статье 108-й «десятилетке», с учетом скинутого горбачевской амнистией совсем крохотного отрезка, — меня неожиданно забрали на этап, и в столыпинском вагоне, уговорив конвой, я узнал о конечном пункте этапирования — в Хасав-Юртовскую тюрьму.
