Торнхилл проглотил вместе с кофе колкое замечание, вертевшееся у него за языке. Если бы старая карга знала, как ему противны ее повадки! Но он взял себя в руки и сделал вид, будто бы с интересом слушает.
— Знаете, мистер Торнхилл, у меня есть свояк, который держит маленькую автомастерскую. Я могла бы поговорить с ним. Работа тяжелая, но вы бы хорошо зарабатывали и… — Она насторожилась, подалась вперед и указала на руку Торнхилла. — Что вы сделали со своей рукой, мистер Торнхилл?
Торнхилл проследил за ее взглядом и, увидев свою руку, непроизвольно вздрогнул.
Его правая рука была серой.
Он зажмурился, изумленно поднял руку и для проверки пошевелил пальцами. Рука вела себя нормально, он мог ею двигать. Но она была серая, как пластик, а ногти выглядели, точно нарисованные.
— Я… Поэтому я и хотел срочно пойти к врачу, — пробормотал Торнхилл.
Миссис Менерс окинула его недоверчивым взглядом и снова опустилась на стул. Дружелюбие исчезло с ее лица.
— Будем надеяться, ничего заразного, — сказала она. — Я бы не хотела иметь в своем доме инфекционного больного, мистер Торнхилл.
Торнхилл покачал головой и инстинктивно спрятал руку под стол.
— Это не страшно, — быстро сказал он.
— Не страшно? — Миссис Менерс встала и торопливо пошла к двери. — Но выглядит не так уж безобидно, мистер Торнхилл.
Торнхилл тоже поднялся.
— Это не заразная болезнь, миссис Менерс. Я… я работал с химикатами. Врач уже справляется с этим.
— Надеюсь, мистер Торнхилл, — холодно сказала миссис Менерс. — Я не хочу, чтобы в моем доме…
— Вы правы, миссис Менерс, но вам не нужно ни о чем волноваться, — перебил ее Торнхилл. — Через пару дней все будет в порядке.
— Лучше я пока обожду со свояком. Торнхилл облегченно вздохнул.
— Хорошо, миссис Менерс. Я скажу, когда моя рука придет в полный порядок. А вопрос с квартирной оплатой я сегодня же вечером урегулирую.
Он попрощался коротким кивком, покинул квартиру и через мгновение оказался на улице.
Мысли теснились в страшном беспорядке. Он быстро прошел по улице, завернул в подворотню и лишь там рискнул вытащить руку из кармана.
Сердце болезненно екнуло, когда он внимательно рассмотрел ее. В мутном полумраке подворотни кожа слегка блестела. Торнхилл засучил рукав, отвернул манжет рубашки и занялся осмотром.
Серый оттенок протянулся вверх, как облегающая перчатка, вплоть до локтя. Кожа не изменилась — каждая мельчайшая подробность, каждый волосок был таким же, как и всегда. Только цвет стал другим.
