Казнить нельзя помиловать | страница 15
– В Зюзине, – сказал Артем. – По московским меркам – рядом, но не настолько, чтобы в наш «Перекресток» тащиться. Там у них свои супермаркеты. Похоже, вербовка-то идет по всему югу Москвы… И все сплошь не москвичи, приезжие. Я-то сам с Краснодара.
– А здесь чего?
– Дела, – он неопределенно помахал рукой. – Ну, скажем так: партия позвала. Год, как переехал. Семья пока там осталась, куплю квартиру – привезу. Однако в логике им не откажешь! Москвича фиг завербуешь куда-нибудь. А приезжие – народ доверчивый, боязливый, все схавают…
Хозяйка принялась обзванивать народ из списка. Результат оказался нулевой, сплошь автоответчики. Звонить людям на службу по столь странному поводу нам всем показалось неудобным, и мы договорились, что Марина попозже всех отыщет и пригласит к себе на завтра, в двадцать ноль-ноль. Артем заявил, взглянув на свои поддельные «Картье», что ему пора, и мы оба откланялись. Хозяйка рассеянно кивнула – казалось, мыслями она уже далеко. Сердце у меня колотилось как бешеное, а в голове стоял легкий туман от водки, ненавистного кофе и трехсуточной нормы сигарет. У подъезда душевно попрощались с Артемом. Он сел в потасканную «тойоту», а я всего лишь перешел дорогу и оказался дома.
…декабря 200… года, четверг, вечер
Субъект номер один верит, что реальность – это материальный мир. А субъект номер два верит, что реальность – это материальный мир, который показывают по телевизору.
Виктор Пелевин. «Generation «П»
Опять пытался сосредоточиться, но не мог. Рассуждения Артема казались мне, с одной стороны, логичными, а с другой – надуманными. Впрочем, как и вся ситуация. Каких только странных вещей не случается с людьми в наше время. И насчет зомбирования – может, правда? То-то я в «Перекрестке» словно под гипнозом находился!
Я наконец снял пальто, ботинки и лег на диван, закинув руки за голову и уставившись в потолок. Голова болела, и малость подташнивало. Ничего не ел со вчерашнего дня, но было лень встать. И надо ж такому случиться со мной! Два года живу тише воды, ниже травы, никого не трогаю, починяю примус… Нет чтоб оставить человека в покое!
Из ступора меня вывел телефон. Мужской голос осторожно осведомился, я ли Иван Черных, и я так же вежливо ответил, что он самый и есть. Человек еще более осторожно поинтересовался, не делали ли мне в последнее время каких-либо странных предложений, и я ответил, что делали, и даже более чем странные. После дальнейших экивоков выяснилось, что я говорю с программистом Олегом Холодовым. Он пригласил к себе. Я сверил адрес, который он мне продиктовал, со списком – все было правильно. Тоже почти сосед, десять минут ходу. Опять надел пальто, взял пачку дешевой «Примы» («Парламент» мы прикончили у Марины) и вышел.