Но любопытно, что мирясь в последнем счете с церковным христианством, своим истинным и главным антиподом «философы» считают иудаизм. Во всяком случае в сочинении Канта «Религия в пределах только разума» именно иудаизм постоянно представляется как идеальный образец ложной «статутарной» религиозности. Среди прочего Кант пишет: «Мы можем излагать только историю той церкви, которая с самого начала заключала в себе зародыш и принципы объективного единства истинной и всеобщей религиозной веры, к которому она постепенно подходит все ближе и ближе. Тогда оказывается прежде всего, что иудейская вера с той церковной верой, историю которой мы хотим рассмотреть, в целом и по существу не имеет никаких точек соприкосновения, т. е. не стоит ни в каком единстве по понятиям, хотя она ей непосредственно предшествовала и для основания этой христианской веры дала физических повод». И. Кант «Трактаты и письма» Москва 1980 стр 197.
В этом пункте противопоставление христианства и иудаизма, как противопоставление мысли и бытия, философии и филологии, теологии и фольклора достигает своего предельного выражения.
В Талмуде сформулирован один парадоксальный принцип, возможно как никакой другой раскрывающий все своеобразие еврейской религиозности: «Тот, кто исполняет заповедь по обязанности, стоит выше того, кто исполняет заповедь не будучи обязан» (Кидушин 31а).
Очевидно, что этот подход прямо противоположен подходу Канта, который писал: «До тех пор пока практический разум имеет право направлять нас, мы будем считать поступки обязательными не потому, что они суть заповеди Бога, а будем считать их божественными заповедями потому, что мы внутренне обязаны совершать их». «Антология мировой философии» М.1971 Т.3 стр.152
По Канту, тот кто сделал нечто, будучи обязан, совершил религиозно бессмысленный поступок; т. е. сделал даже не то что меньше, чем человек поступивший свободно, а не сделал ровным счетом ничего.
Кант, правда, тоже ищет некую «внешнюю формулу», ищет категорический императив. В частности он провозгласил: «поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству». (Антология мировой философии Т 3. М. 1971 стр 160).
Однако здесь на себя обращает внимание универсальность, всеобщность «заповеди». Категорический императив Канта претендует быть одной – единственной заповедью. Причем и сама эта претензия (на последнее всеохватывающее определение) и само содержание заповеди были известны с древних времен. Изречение «не делай другому того, чего не желаешь, чтобы сделали тебе», именуемое «золотым правилом», в различных версиях было открыто в Осевое время мудрецами всех религий. Оно известно и индуистам (Махабхарата 5.1517; 13.5571), и буддистам (Уданавагра 5.18), и конфуцианцам (Луньюй 15.23) и, разумеется, грекам и римлянам («Quod tibi fieri non vis, alteri ne feceris»). Схожее изречение преподано и в Евангелии (Мф 7.12).
