Толкин резко возражал против буквального перевода каких бы то ни было имен собственных на другие языки. (В самом деле, никому же не придет в голову русский перевод "Беовульфа" озаглавить "Медведь" или "Пчелиный Волк".) Мы старались избежать этого. Но в некоторых случаях такой перевод пришлось сделать: например, коня Гандальва у Толкина зовут Shadowfax — Шадоуфэкс, что по-русски выглядит громоздко и нелепо. У нас его зовут Обгоняющий Тень. Но таких случаев немного.
Гораздо больше проблем возникает при транслитерации имен собственных. Одним из отличительных свойств фонетики эльфских языков является наличие прогрессивной ассимиляции звуков. Это значит, что смягчаются согласные, стоящие не перед "и" или "е", как в русском языке, а после них. Особенно это касается звука "л". Звук "л" в эльфских языках вообще "мягче", чем в современном английском, поэтому мы сочли возможным поставить мягкий знак не только в словах типа "Сильмариль", "Нарсиль", "Элендиль", "Эльрогир" и т.п., но и в имени "Гандальв", хотя в "Старшей Эдде" это имя выглядит как "Гандалв", и это было бы правильнее, но тогда появляется плохо переносимое русским языком нагромождение звонких твердых согласных в конце слова.
Еще одна проблема — это согласные перед "у". Строго говоря, гном Дьюрин, (как он назван в прежних переводах) должен был бы называться "Дурин". Но исходя из соображений благозвучия мы оставили в этом имени букву "ю", хотя и убрали мягкий знак, который провоцирует появление совершенно невозможного здесь звука "й". Получилось "Дюрин".
Большая проблема — что делать со множественным числом? В эльфских языках множественное число существительных образуется несколькими способами. Например, при помощи чередования звуков: единственное — "dunadan" ("Человек с Запада"), множественное — "dunedein". Или при помощи прибавления звука "р" в конце слова: единственное — "Vala", множественное
— "Valar". В таких случаях мы брали одну из форм в качестве единственного числа и образовывали множественное обычным способом: Валар — Валары.
Эти случаи приведены для примера. На самом деле подобные проблемы возникают на каждом шагу, и каждое слово или наименование было нами обдумано не однажды. Мы понимаем, что у читателей может возникнуть некоторый дискомфорт, когда они встретят незнакомые написания знакомых им по прежним переводам имен. Но я по опыту знаю, что этот дискомфорт исчезает после первых двух-трех упоминаний данного персонажа в тексте. Зато Бэг-Энд звучит гораздо более волшебно и более по-английски, чем какая-нибудь Торба-на-Круче. Мы также понимаем, что могут быть предложены другие, не менее обоснованные варианты передачи имен и названий. Любой перевод Толкина останется тем не менее несовершенным по определению.
