– А почему ты убегать-то кинулся? – спросил Мельников. – Не по твою же душу пришли?
– Откуда я знаю, по мою или нет? – вскинулся Передреев. – В службе безопасности банка, небось, не дураки сидят, могут и женщину прислать для отвода глаз, якобы она совсем другим вопросом интересуется. К тому же, я в окно выглянул – смотрю, милицейская машина стоит. Ну, думаю, точно – за мной!
– Почему? – удивилась я. – За должником посылают судебных приставов, а не милицию!
– Ну, во-первых, суда еще не было, – поведал нам Передреев. – Во-вторых, страх во мне проснулся сразу. А уж если страх проснулся – все, разум отключается, это я еще по морской службе помню. Вот и бросился наутек, как дурак последний.
– Почему же ты заявление на этого своего друга не напишешь? – покосился на него Мельников.
– – А смысл? – хмыкнул тот. – Кредит официально на меня оформлен, так что меня никто и слушать не станет! А объяснять – мол, это я не себе деньги брал, а другу, – это, извините, детский лепет. Да Феклистов просто распахнет свои красивые глаза, скажет, что в первый раз слышит подобную чепуху! Еще меня же и привлекут за клевету!
В этот момент в кабинет просунул голову Василий Петрович Марков.
– Извините, но я все подтверждаю, – заявил он. – Ни в чем перед вами Виталий не виноват. Подпишу заявление!
– Проходите, садитесь, – пригласил его Мельников.
Марков вошел в кабинет и, сев на стул, сказал:
– Поймите, мне ведь Виталий – как сын. Двое родных у меня, а сроду не навестят, не проведают. Старший, вообще, как уехал в свою Германию, так даже не позвонил ни разу, не написал! А Виталий навещает меня регулярно, здоровьем моим интересуется. Да и занятие он себе подходящее выбрал, не то, что мои обормоты… Один в Германии шоферил, другой – вообще непонятно что такое… А Виталий – моряк! Я сам его учил! Если бы не ранение, он ни за что с флота не ушел бы. Так что вы уж отпустите его, перед вами ни в чем не виноват он.
Мельников, нахмурившись, молчал, сам понимая, что к Виталию Передрееву у его ведомства претензий нет. А банк пусть сам с ним разбирается. В конце концов, спросив, не знает ли Марков, где сейчас его сын Алексей и услышав категорическое: «Нет», он отпустил их обоих и неприязненно покосился на меня.
– Я, что ли, виновата? – огрызнулась я. – И что мне оставалось делать, видя, что человек через балкон линяет?
– Да я тебя ни в чем не виню! – с досадой сказал Мельников. – Времени только жалко!
– А уж мне-то как жалко, – направляясь к выходу, вздохнула я. – Что ж, спасибо за помощь.
