Вбежав в арку, я с облегчением увидела, что силуэт мужчины маячит где-то впереди, и прибавила ходу. Я видела, что он устал, к тому же, наверное, боль в ноге давала о себе знать, потому что темп его бега явно замедлился. Впереди, по ходу его движения, виднелась железная решетка – она огораживала магазин, тыльная стена которого находилась перед нами. Мужчина заметался, ища проход, и вскоре он его действительно обнаружил: в ограде имелась калитка. Но время он уже потерял: собрав все силы, я рванула вперед, и, когда мужчина дернул металлическую дверцу на себя, я успела выбросить вперед ногу. Он споткнулся о нее и упал, издав жалобный стон. За моей спиной возник сержант, переводя дух, он быстро достал наручники и защелкнул их на руке Маркова. Второй «браслет» сержант надел на свою левую руку.
– Ну вот, – тяжело дыша, но все же улыбаясь, проговорил он, – теперь он никуда не денется! Эй, спринтер, вставай!
Мужчина нехотя поднялся с земли. Он смерял нас мрачным взглядом и понуро махнул свободной рукой. Мы повели Маркова прочь из двора, на улице нас поджидал милицейский «уазик».
– Молодец, Воробьев, отлично бегаешь, – добродушно хмыкнул пожилой водитель, одобрительно глядя на сержанта.
Рядом с «уазиком» я увидела и Маркова-старшего. Он был без куртки, в домашней одежде, в которой он открывал мне дверь, только наспех натянул теплые ботинки.
– Я поеду с вами, – решительно заявил он.
– Хорошего же вы сына воспитали, – не удержавшись, заметила я ему.
– Хорошего! – неожиданно твердо произнес он. – В отличие от родного!
– Что? – не поняла я.
– Василий Петрович, идите домой, – поднял на него глаза задержанный нами мужчина. – Я сам разберусь.
– Нет уж, Виталя, я с тобой, – сказал Марков.
Я удивленно посмотрела на них обоих и подумала, что мне еще несколько минут назад показалось странным, что Марков обратился к этому мужчине «Виталя», когда просил его вернуться в квартиру. В то время как младший его сын носил имя Алексей! Но тогда я была увлечена преследованием и не придала этому значения. Сейчас же я вынуждена была констатировать, что и сам мужчина обратился к Маркову по имени-отчеству, что, вообще-то, нехарактерно для родного сына.
– Вы кто? – в упор спросила я, глядя на незнакомца.
– Передреев моя фамилия, – проговорил мужчина, глядя в землю. – Виталий Андреевич.
– А отчего же ты, Виталий Андреевич, убегать-то кинулся? – недоуменно спросила я. – Я совсем не к тебе приходила!
Передреев поднял на меня глаза, в них промелькнуло что-то похожее на досаду, сменившуюся выражением обреченности.
