Тут привели наших лошадей с передками41. Мы закрепили лафеты оставшихся орудий на передки и в диком галопе помчались в деревню.
Там мы поставили две своих пушки на боевые позиции и, смертельно уставшие, опустились на траву. С трудом хватали воздух, пот высыхал на наших искаженных лицах, образуя соленые корки, руки и ноги окончательно обессилели. Теперь в наших глазах уже застыл ужас. Вспыхивали и танцевали какие-то картины последних часов выхода из боя. Мы стали вспоминать имена погибших. Я пребывал где-то между сном и бодрствованием и все же ясно представлял себе все, от чего мне только чудом удалось остаться в живых.
Я не чувствовал от этого никакой радости, всякая воля к жизни потеряла свою силу, душа воспринимала происходящее чисто механически, и лишь где-то внутри оставался бледный снимок, словно воспроизведенный фотокамерой. Силы оставили меня.
Ночью начался ливень. Мы сидели на корточках под брезентом, однако вода капала с него. Шинели промокли, а пот на белье еще не высох. Мы дрожали от холода, застывшими пальцами сворачивали самокрутки и дымили, не в силах преодолеть усталости, охватившей нас этой июльской ночью. Пытались организовать охрану, но уже к полуночи все заснули, сидя на лафете, пока рассвет не разбудил нас. Мы даже забыли об опасности. Это было необдуманно, вероятно, даже авантюристично предоставить свою судьбу звездам. Вера в милость Бога или фатализм, преданность или упрямство, при нашей усталости и апатии уже не имели границ.
Ветреная, серая утренняя прохлада встретила нас сильным огнем артиллерии, минометов и противотанковых орудий противника по нашим стрелковым окопам и едва обустроенным позициям. Русская атака началась.
Широкими волнами и отдельными группами русские вышли из своих окопов на опушке леса в километре перед нами и атаковали наши войска на дальних склонах холмов мимо осыпающейся на полях пшеницы, а затем повели наступление по обеим сторонам улицы.
Огонь наших полевых орудий пробивал бреши в рядах наступающих, но тяжелая артиллерия не помогала нам, так как осталась без боеприпасов. Мы стреляли. Наши снаряды поражали врага. Пулеметы вели непрерывный огонь, но русские, не обращая на них внимания, рвались вперед.
Появились первые раненые, а перед нами лежали уже трупы убитых. У орудия остался только я еще с одним артиллеристом. Атакующие, наряду с немецкими солдатами, умирали буквально у наших ног, но неуклонно рвались дальше, в Милеево.
