Я отправился в морское путешествие на мою вторую родину, полуостров Дарсс. Я купался и в штиль и в шторм, лежал на солнце, на дюнах и мечтал под шум прибоя. Слушал музыку сверчков, в горячий полдень погружался в сон, пел и не замечал, как шло время. Моя любовь развеялась, словно полет бабочки. Я бродил по лесам, сплетал венки из хвои и листвы. Иголки, соломинки и цветки занимали мое воображение. Я ходил по лугам, слушал песню ветра и наблюдал, как опускалось за горизонт солнце. Небо горело в апокалипсическом цвете, бронза и золото катились на гребнях волн. Прохладными звездными ночами я погружался в книги и спешил в укрытие при начинающемся дожде и штормовом ветре. От богатства земли, жаркого дыхания лета и заряда молодости я, опьяневшим, возвращался в город.
Осень охотилась на меня смертью затухающей природы и предчувствием печальной судьбы. Я любил в это время бессонные ночи, затухание свечи, сладкое утешение небытия после тягостных поисков путей в жизни и своей неосведомленности на этой земле. В путанице дней я искал тишину, но и боялся ее, как смерти, которая никогда не завуалировала действительности и лишь пугала мир. Ее молчание гремело как жернова мельниц, моловших ее день и ночь.
Возвращалась зима. Я принимал войну и мир только как интермедии всемирной истории. Я снова окунался в бесконечные ночные беседы о пустоте жизни, о Боге, о колдовстве дьявольского и трагичного бытия. Днем я тупо исполнял свою работу, ожидая поворота судьбы, перемены в своем положении. В мечтах и мыслях, в тоске, надеждах и желаниях я жил еще по ту сторону войны, и смерть оставалась мне незнакома, была только гостем в моем воображении.
Как потерпевший крушение, я двигался к ней по иронии судьбы. Я больше не был гражданином мира, но и не стал еще солдатом. В своем двадцать первом году на день рождения3 мне был открыт кредит на начало февраля. Я отложил свою работу, убрал рукописи, закончил дневник и сжег фрагменты. Дни мои текли, не принося покоя, и без всякой деятельности текли как песок из рук. Мосты в прошлое были сожжены, в наступающем будущем меня ничто не ждало. Звезды не указывали дорогу. Без надежды, хотя и без разочарования, устало и все же временами встряхиваясь, я переживал пустоту времени в каком-то ожидании.
Эта ночь должна была быть такой же, как и тысяча других. И все же под ее звездами наметилось какое-то изменение в моей судьбе. Мне показалось во сне, словно я переступил порог новой жизни. Ранним утром я должен был встать совсем другим человеком, перед лицом моей судьбы.
