* * *
Саломея и Андрей прожили вместе несколько лет. Она много раз уезжала и уходила от него, он посылал ей телеграммы, длинные, как письма, затем она возвращалась, и все начиналось сначала. Потом была объяв- лена война, и Андрей был мобилизован.
Перед тем как немецкая армия заняла Париж, Саломея исчезла. Андрей был в плену, в Германии. Я слышал от одного из наших товарищей, что Саломея оказалась на юге, приняла деятельное участие в партизанском движении, вышла будто бы во время войны замуж за еврейского банкира, отказалась уехать с ним из Франции - и была убита во время боя партизанского отряда с частями французской милиции. Ее похорони- ли в братской могиле, где-то недалеко от Монпелье. Андрей узнал об этом, вернувшись из плена.
Я не видел его около десяти лет. Когда я случайно встретил его в Париже, я не сразу его узнал: он постарел, облысел, изменился. Но он узнал меня. Мы вошли с ним в кафе, это было на Больших Бульварах. Он сразу заговорил о Саломее, сказал, что ездил разыскивать ее могилу и не нашел ее.
- Даже этого утешения у меня нет,- сказал он.- Как она погибла, о чем она думала в последние минуты, чье имя она произнесла?
- Ты был на войне,- сказал я.- Как ты можешь ставить такие вопросы? Ты знаешь, что в этих обстоятельствах люди чаще всего не успевают ни о чем поду- мать и не произносят никаких имен.
- И меня не было рядом с ней! - Это не твоя вина.
- Зачем я теперь существую, я не очень знаю. Чтобы переменить разговор, я спросил его, что он делает. На его лице появилось выражение от ращения. Что такое? - спросил я.
- Я искренно жалею, что не погиб там, как погибла она,- сказал он.- Я веду позорную жизнь.
- Это на тебя мало похоже.
- Вместе с тем это так. Если бы ты знал, что я делаю, ты бы отказался подать мне руку.
- Ты всегда был склонен к преувеличениям, - сказал я.- Я этому поверить не могу. Что в твоей жизни позорного?
Он объяснил мне, что во время войны он потерял все, что у него было, и теперь вынужден зарабатывать на жизнь. Он долго искал работы, писал статьи об искусстве и рецензии о книгах, но денег, которые он этим зарабатывал, едва хватало на пропитание. И тог- да ему сделали предложение, на которое он согласился.
- Что, торговля женщинами, что ли?
- Нет,- сказал он,- еще хуже. Те, кто торгуют женщинами, ты понимаешь, это профессиональные мерзавцами. Я не хочу сказать, что я их оправдываю. Но они живут в своем собственном прокаженном мире, им каждую минуту угрожает тюрьма, допросы в полиции, общественное презрение и так далее. Я делаю работу не менее подлую, чем они, но с той разницей, что мне ничто не угрожает.
