Хотя я подошел к ним, раболепно пробравшись между клеткой и резервуаром, они не заметили меня — даже не понизили голосов. Владычица пристально смотрела на горы, и лицо ее было грозным, как они.
— А ты вот такой сильный и храбрый? — Один ее боскис подергивался.
Зная силу симпатической магии, она не произносила его имени, когда сердилась, — словно желала ему исчезнуть.
— Не в этом дело, — сказал он смиренно. — Пожалуйста, Госпожа, будь разумна. Ты, знаешь, что я должен ехать; мужчина не может вечно сидеть дома. Не сердись.
И тут она наконец обернулась к нему.
Ее лицо было серьезным и суровым; в нем не было сочувствия, но была не поддающаяся описанию пугающая красота, если можно назвать таким словом соединение усталости от жизни и знания. Глаза ее были серыми, далекими, как покрытый снегом вулкан у нее за спиной. О Владычица! Она была на столетие старше Дерека, хотя разница проявлялась не во внешности — кожа-то останется свежей еще тысячу лет, — а в авторитете.
— Я не сержусь. Но мне больно. Ты умеешь причинить мне боль.
— Госпожа… — Он шагнул к ней.
— Не прикасайся ко мне, — сказала она. — Иди, если должен, но не устраивай комедию расставания.
Он взял ее за локоть. Она крепче прижала к себе мини-нутрию, сидевшую у нее на сгибе руки (животные всегда льнули к ней).
— Я не хочу обидеть тебя, Госпожа. Ты знаешь, что мы должны быть верны-3везде-1; я обязан работать на них — как еще нам сохранить это поместье? Хоть раз простись со мной с любовью.
— С любовью! Ты уезжаешь, оставляешь меня одну с кучкой партенов и говоришь о любви! Не притворяйся, будто не рад сбежать от меня. Я тебе надоела, да?
Он сказал обреченно, словно ничего другого не приходило в голову:
— Дело не в этом…
— Вот видишь! Ты даже не пытаешься казаться искренним. Иди, почему бы и нет? Какая разница, что будет со мной?
— Если бы ты только слышала, как тебе жалко себя.
Теперь по ледяному склону ее щеки поползла слеза. Она повернулась так, чтобы он заметил.
— А кто еще меня жалеет? Только не ты, иначе не уезжал бы от меня. Если этот Утес тебя убьет, что будет со мной?
— Я вернусь, Госпожа, — сказал Дерек. — Не беспокойся.
— Легко сказать. Почему тебе не хватает мужества признаться, что ты просто счастлив покинуть меня?
— Потому что не хочу ссориться.
— Фу, ты снова говоришь, как ребенок. Ты ведь не ответишь, верно? Просто сбежишь, уклоняясь от ответственности.
— Я не сбегаю!
— Конечно, Сбегаешь, чем бы ни отговаривался. Ты просто незрелый мальчишка.
