— Жив? — странным голосом переспросила Тая.
— Но ты же знаешь, — не совсем уверенно сказал я.
Тая покивала и заторможено сняла с вешалки халат. Чтобы не мешать, я перебрался в свою комнату…
Утром перед вахтой я устремился в душевую. Люблю по утрам ионный душ, особенно если всю ночь боролся с бессонницей. Бодрит, так сказать, и вдохновляет. Здесь уже плескался Вадик Коржиков, наш главный антенщик. Честное слово, я им залюбовался. По его торсу стегал душ Шарко, а он с невозмутимым видом читал с экрана бегущую строку последних новостей, которые гнали по всем телекорам станции прямо из радиорубки. Оставляя голову в покое, он плавно подставлял необработанные участки тела под тугую струю, чтобы вся площадь обрабатывалась равномерно. Восхищало его хозяйственное отношение к собственному организму.
Честно говоря, я завидую людям, которые способны часами качать ту или иную группу мышц. Вадик на это был способен. Наш спец по излучениям чистого разума отличался отменным телосложением. К сожалению, росту в нем было каких-то метр восемьдесят.
— Добрынин? — произнес Вадим ровным голосом, стоя ко мне спиной. — С Ильиным не разговаривал?
— Ждем, — ответил я, неторопливо раздеваясь.
— Что Тая?
— А что Тая? — переспросил я довольно агрессивно. Не нравился мне его интерес к моей жене.
Впрочем, я тут же об этом пожалел, потому что Вадька такого отношения к себе не заслуживал.
Он молча пошел выключать душ. Так же молча и быстро он оделся и уже взялся за дверную ручку, когда вдруг сказал, опять же стоя ко мне спиной:
— Таю к Ильину больше не пускай. Придумай что-нибудь.
И вышел, не дав мне рта раскрыть.
Очень интересно. Что-то ему такое известно об Ильине…
Тая уже проснулась, встала, но движения у нее были вялые, а глаза — как у мороженого судака, большие и глупые.
— О господи, какая мне чепуха снилась, — сказала она хрипловато. — Наш противник, оказывается, ребенок.
— Какой противник? — насторожился я.
— Ах, да, — она зевнула. — Ну, конечно же, не противник. Партнер. Подопечный.
— Ты про Чера, что ли?
— Да. Он ребенок и он потрясен.
— Ты что, рассказываешь мне свой сон? — спросил я. — Интересно. И что же дальше?
— Дальше — как обычно. Я проснулась.
— А перед тем, как проснулась?
— Он был испуган, что причинил кому-то вред.
— Действительно, чепуха, — сказал я. — Чистый разум — и испуг. Тем более потрясение. Несовместимо, а? Как ты думаешь?
— Я же говорю — это был сон.
— Понятное дело — сон, — согласился я. — После вчерашнего разговора и не такое приснится.
