Я вдруг поняла, что совершила faux pas:[20] этот коктейль — явно буржуазный напиток, а бар не походил на буржуазный. На полу были насыпаны опилки, в глубине зала стояло несколько шатких столиков, а среди посетителей попадались лишь потрепанные пожилые мужчины.
— Заказывай два пива, — промямлила я.
Бармен принес пиво, и мы с Джеймсом пошли к столику в глубине зала.
— Помочь тебе снять пальто? — спросил он.
— Конечно. Какие у тебя прекрасные манеры.
— Не такой уж я альтруист, как ты полагаешь, — сказал Джеймс, подхватывая пальто с моих плеч. — Знаешь, откуда пошел обычай помогать женщине снять пальто?
— Нет.
— Все дело в том, что мужчине всегда хочется потереться о женский зад. Тривиальная маскировка извечного желания.
Я ждала, что он сейчас прижмется ко мне, но Джеймс просто снял с меня пальто и сел напротив.
— Принесла рассказы? — спросил он.
— Да.
— Может, прочтешь какой-нибудь?
Я потянулась к сумке и извлекла из нее рассказ «Как сделать все возможное для съемок фильма». Джеймс встал из-за стола и уселся рядом со мной.
— Зачем ты пересел? — спросила я.
— Потому что хочу наблюдать за тобой сбоку. Если захочешь взглянуть на меня, тебе придется смотреть через плечо. По-моему, очень сексуально, когда женщина смотрит на тебя через плечо. Ты замечала когда-нибудь, что именно в этом ракурсе снимают женщин для рекламы модной одежды?
— Нет, не замечала.
— Причина в том, что именно этим особым взглядом смотрели наши предки, когда они еще стояли на четвереньках и совокуплялись сзади.
Джеймс показался мне в этот момент явно невменяемым, а меня обычно интересуют лишь парни с небольшими странностями.
Я уставилась в свои бумажки.
— «Впервые я встретилась с Митчелом Соренсеном на съемках дипломного фильма Нью-Йоркского университета, в которых мы оба участвовали. Фильм рассказывал о нежной дружбе юной девушки со школьным уборщиком…»
Я продолжала читать, а Джеймс пристально меня разглядывал. Если я поднимала руку, чтобы поправить парик, он впивался в нее взглядом. Если облизывала губы, когда у меня пересыхало во рту, он пялился на мой язык. Он изучал меня, как ветеринар подопытных животных.
Когда я закончила чтение рассказа, Джеймс сказал:
— А теперь прочти второй рассказ!
— Но ты уже слышал его на репетиции, — возразила я. — Зачем же слушать его снова?
— Это поможет мне в разработке концепции постановки.
Я неожиданно оказалась в тупике: оказывается, Джеймс больше интересуется моим артистическим талантом, чем талантом другого рода. Вдруг кто-то включил музыкальный автомат. Громко запел Синатра.
