Валя напутала в режимах склеивания — двести шкафов оказались браком. Она получила выговор, Неделей позже то же повторилось с отделкой. Валя ошиблась в рецепте грунтовки. На третий день лаковая пленка начала отставать отвратительными серыми клочьями. Начальник цеха вызвал Валю. Она увидела испорченную мебель и похолодела. Приглашенная к главному инженеру, она понуро стояла перед ним, уставившись на графин с водой.
— Чего же стоит ваш диплом, товарищ технолог? — Голос Гречаника прозвучал мягко и даже несколько грустно, и Вале от этого сделалось ужасно стыдно. Она не ответила, потому что понимала: ее диплом не стоит ровно ничего.
Решение директора Гололедова испугало неожиданным милосердием:
— Пойдете мастером в станочный цех, — объявил он.
Мороз пробежал по Валиной спине. «Сменным мастером!..» Это было еще страшнее, это была гибель наверняка!
А вечером в Валино окошко постучал Алексей. Она увидела его и обомлела от страха. Неужели он узнал о ее позоре и пришел соболезновать?
Но Алексей пришел совсем за другим. Он вошел в комнату с растерянным лицом, держа под мышкой сверток чертежей. Долго молчал, потом, развернув чертежи, попросил:
— Мне бы тут расчетик один, Валентина Леонтьевна…
— Что это? — спросила Валя.
Алексей объяснил. Он пришел просить ее сделать кое-какие расчеты по его предложению — проекту небольшой полуавтоматической линии. У самого не получится, а Горн слишком занят.
— Я-то сам, понимаете, как темная бутылка в математике, — проговорил он, — чуть посложней — и заело…
Валя растерялась. Это было в тысячу раз ужаснее всего, что произошло с нею. Так хотелось помочь ему, Алеше, милому, желанному и, наверно, самому хорошему на земле человеку, но она понимала, что не сможет помочь ровно ничем, а признаться было стыдно.
— Оставьте, пожалуйста, чертежи у меня, — еле проговорила она, — я посмотрю и сделаю, что в моих силах.
— Да для вас тут сущий пустяк! — с радостной уверенностью сказал Алексей, горячо пожимая Валину руку.
Валя закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Он верит в нее, в беспомощного человека, в инженера-пустышку!
— Я принесу вам это завтра, Алеша, — назвала она Алексея по имени и ужаснулась своему неожиданному нахальству.
…Валя до полуночи просидела над чертежами и записями Алексея. Она перерыла конспекты, перелистала учебники и не сделала ровно ничего. От нудной стучащей боли разламывалась голова. Валя снова без конца листала учебники, не находя ничего нужного и ничего не видя перед собой, кроме лица Алексея.
