— Алеша, я ничего не могу найти, — солгала Валя, краснея, — но дома у меня есть тетрадка, может быть, в ней… В общем, я вечером обязательно разыщу эту книгу…
— Да, не везет мне, — с досадой проговорил Алексей. — Ну что ж, приду завтра, раз уж не получается. Только ты постарайся, Валя. Ну, пока!
Он вышел. Валя смотрела ему вслед и боролась со слезами.
— Мне бы, Валентина Леонтьевна, какую-нибудь книгу поинтересней, роман или повесть, — ничего не отыскав в каталоге, попросил парнишка в ремесленной фуражке. — Хорошо бы про дерево вообще, про лес.
Валя как бы очнулась от раздумья и проговорила так тихо, что сама едва услышала свой голос:
— Возьми «Русский лес», Саша… Хорошая книга.
— Ну, давайте, — согласился паренек.
Валя нашла карточку с фамилией Лебедь А. М., записала название книги, взяла с полки объемистый том и, поставив в карточке номер, протянула книгу.
Лебедь озадаченно повертел книгу в руках, улыбнулся.
— Вы мне Гончарова дали, «Обрыв», — сказал он, возвращая книгу.
Валя, опустив глаза, молча взяла книгу. Исправила запись в карточке. Руки ее дрожали. С пера упала жирная клякса. Валя долго прикладывала к ней промокашку.
Получив, наконец, «Русский лес», Саша довольно сказал:
— Вот теперь правильно! — и ушел развалистой, совсем еще мальчишеской походочкой.
Когда за ним затворилась дверь, Валя беспомощно опустилась на стул и, уткнувшись лицом в стопку газет, сложенных на столе, разрыдалась.
5
Правый берег Елони не очень высокий, но крутой, у излучин — обрывистый. Наверху высокие ели и пихты. По склонам, похожие на язычки зеленого пламени, сбегают кустики можжевельника вперемежку с молодыми елочками. Набираясь храбрости, кое-где они подступают к самой воде. Молодые, редко разбросанные осинки стыдливо поднимают серовато-серебряные стволы над густой и колючей хвойной зеленью.
Жаркое лето уводит Елонь в сторону от береговых круч. Тогда обнажаются песчаные косы и отмели. В сухой год они выдаются чуть не до середины реки. А совсем рядом с отмелями таятся омуты. Вода в них замедляет свой бег, словно задумывается, заглядывая в себя, в непроглядную свою глубь, и, только вдоволь наглядевшись, бежит дальше, переливаясь струйчатым говорком на перекатах.
Осенью, в пору дождей, Елонь становится гневной и темной. Она буйно радуется ледяному промозглому ветру, косым струям дождя, низким синеватым тучам, стремительно летящим над ней. Хлесткие волны набивают в буром ивнячке кудреватую пену, опоясывая его белой кружевной оторочкой.
