— Какие-нибудь неприятные новости из Ольховки? — спросил Гречаник, усаживаясь в глубокое кресло.
— Есть кое-что похуже. Вы читали? — Токарев протянул газету.
Гречаник еще не читал. Он пробежал глазами строки, подчеркнутые директором: «Все еще не приняли мер к решительной перестройке работы». Начал читать сначала. Токарев прохаживался по кабинету. Окончив, Гречаник положил газету на стол и спокойно сказал:
— Я ждал этого.
Токарев круто обернулся:
— В том-то все и дело, Александр Степанович! Вы ждали вместо того, чтобы действовать. — Голос директора прозвучал негромко и сухо.
— Вы же знаете, что я не согласен с упразднением ОТК. Как же мне прикажете действовать?
— Вы мой помощник и обязаны организовать исполнение даже тех указаний, которые вам не по душе.
— Михаил Сергеевич, будем откровенны, вы сами-то верите, что правильно решили?
— Верю! Но этого мало. Надо бороться. Наблюдать со стороны — дело не хитрое.
Брови Гречаника обиженно изогнулись. Он встал.
— Вы ошибаетесь! Я не наблюдатель. Я просто убежден, что в наших условиях годится только одно: строжайший нейтральный контроль.
— Этот нейтральный контроль давным-давно захлебнулся, а вы все еще за него держитесь! Рабочего нужно научить делать хорошо. Кто же как не мастер заинтересован в этом?
— Мастер не справится физически! — повысил голос Гречаник.
— Если вы не поможете! Только с душой, по-настоящему!
Гречаник нахмурился:
— Душа мне плохой помощник в том, во что я не верю.
— Вот мы и договорились! — В глазах Токарева промелькнул решительный огонек. — В таком случае и мне вы помощник плохой! — повысил он голос.
— Не кричите на меня, — спокойно произнес Гречаник, — Я сижу ночами, чтобы подготовить переход на другую мебель, разве это не помощь?
— О чем спор? — неожиданно раздался возглас из дверей.
В кабинет быстрой походкой вошел секретарь партийной организации фабрики Мирон Кондратьевич Ярцев, худощавый и очень подвижной человек с высоким лбом и непослушными волосами, тронутыми на висках сединой. В руках его была газета. По выражению лица главного инженера, по сведенным бровям директора парторг быстро оценил обстановку.
— Все шумим? — спросил он.
— Есть из-за чего, — хмуро ответил Токарев.
— Ну и прибыло что-то в результате шума?
— Пока ничего. — Токарев опустился в кресло.
— Зря, значит, шумели, — сказал Ярцев. Он сел на диван и развернул газету. — Одним словом, хорошо, что вы оба здесь. Статью, конечно, читали? Так вот, товарищи коммунисты, завтра созываю партийное собрание с вашим докладом, Александр Степанович, о мерах по улучшению качества.
