— Ты мне поёшь? — спросила она, впервые за долгое время улыбнувшись. — Знаешь, мне кажется, будто ты поёшь!
Щенок замолчал и посмотрел на нее, задержав взгляд на пару секунд. Затем заскулил снова, на сей раз уже не от испуга.
— Певец! Сингер! — прошептала Джулия. — Я, пожалуй, назову тебя Сингером.
Четыре года спустя.
За годы, прошедшие со дня смерти Джима, Джулия Беренсон смогла каким-то чудом найти в себе силы начать новую жизнь. Это произошло не сразу, не в одночасье. Особенно были трудны и полны одиночества первые два года. Но время — лучший лекарь — сумело благотворно подействовать на Джулию и смягчить тяжесть утраты. Хотя она любила Джима и знала, что какая-то часть ее существа будет всегда любить его, боль утратила свою остроту по сравнению с первыми днями одиночества. Джулия не забыла слезы, пролитые в те горькие дни, и абсолютную пустоту, в которую превратилась ее жизнь после смерти мужа, однако острая душевная боль со временем постепенно улеглась. Теперь Джулия вспоминала Джима с нежной улыбкой, испытывая невыразимую благодарность за счастливые дни, когда они были вместе.
Она также была благодарна и Сингеру. Джим поступил совершенно правильно, подарив ей собаку. Сингер до известной степени помог Джулии прийти в себя после постигшего ее тяжкого испытания.
В данный момент, лежа в постели холодным весенним утром в своем доме в Суонсборо, что в Северной Каролине, Джулия не думала о том, какой замечательной, надежной опорой был Сингер для нее все эти четыре года. Вместо этого она мысленно проклинала сам факт его существования, чувствуя, что ей нечем дышать, и раздумывая: «Не могу поверить в то, что я вот так и умру. Скорчившись в постели, рядом с любимой собакой».
Сейчас, когда Сингер лежал, навалившись на грудь Джулии, она думала о том, что скоро ее губы посинеют от нехватки кислорода.
— Вставай быстрее, лентяй! — прохрипела она. — Ты задушишь меня!
Громко храпящий Сингер не слышал ее, и Джулия принялась яростно ворочаться, надеясь разбудить его. Задыхаясь под немалым весом пса, она представила себя закатанной в ковер жертвой мафии, которую закоренелые негодяи собираются бросить в озеро.
— Я тебе серьезно говорю, негодник! — с усилием произнесла Джулия. — Я не могу дышать! Ты раздавишь меня!
Сингер наконец поднял огромную голову и сонно посмотрел на хозяйку. «Из-за чего весь это шум? — спрашивал его взгляд. — Разве ты не видишь, что я просто пытаюсь отдохнуть?»
