Генри. Привет.
Не отвечая, Шарлотта проходит вперед, садится и окидывает комнату безнадежным взглядом.
Шарлотта. О Боже…
Генри. Может, тебе лучше лечь? Кофе хочешь?
Шарлотта. Не знаю. (Следующие ее слова можно отнести к чему угодно, хоть к раскиданным пластинкам.) Все вверх дном.
Генри. Не волнуйся… Не волнуйся.
Продолжает искать пластинку.
Шарлотта. Пожалуй, я правда лягу.
Генри. Знаешь, я позвонил Максу.
Шарлотта. Что? Зачем?
Генри. Мне перед ним совестно. Он сейчас зайдет.
Шарлотта (резко). Не хочу его видеть…
Генри. Ну извини, так вышло.
Шарлотта. Генри, я всерьез.
Генри. Погоди-ка. По-моему, нашел. (Снимает с проигрывателя прежнюю пластинку – к этому времени она уже, вероятно, кончилась. Ставит новую.)
Между тем разговор продолжается.
Шарлотта. Ты еще не всю анкету заполнил?
Генри. Не-а.
Шарлотта. Книгу-то любимую выбрал?
Генри. «Поминки по Финнегану».
Шарлотта. Ты хоть читал ее?
Генри. Не глупи. (Опускает иглу на пластинку, слушает несколько тактов – звучит Штраус или нечто под Штрауса. Поднимает иглу.) Нет… Не то… Проклятье. (Прячет пластинку в конверт.) Помнишь, когда мы ездили не то в Борнмут, не то в Дюавилль, под самыми окнами была открытая танцплощадка?
Шарлотта. Не помню.
Генри. Наверняка помнишь. Я тогда писал пьесу о Сартре, а чертов оркестрик за двадцать минут отыгрывал репертуар и тут же принимался сызнова. Я высунулся в окно, разорался, а управляющий гостиницы…
Шарлотта. Это было в Санкт-Морице. (Презрительно.) Борнмут!.. Тоже мне…
Генри. Так что это было?
Шарлотта. Ты о чем?
Генри. Ну, как мелодия называлась? Похоже на Штрауса с компанией.
Шарлотта. Напеть можешь?
Генри. Конечно, нет.
Шарлотта. Так с кем же ты в Борнмут катался?
Генри. Не валяй дурака. Завтра с меня потребуют восемь пластинок, а у меня всего пять, да «Поминки по Финнегану».
Шарлотта. Ну, если ты и название не помнишь, и напеть не можешь, зачем, скажи на милость, она тебе на необитаемом острове?
Генри. Не обязательно, чтоб были только любимые.
Шарлотта. Разве?
Генри. Конечно. Просят назвать восемь пластинок, связанных с «вехами вашей жизни».
Шарлотта. Допустим, я – веха в твоей жизни. Когда ты увез меня в Санкт-Мориц, ты был без ума от песни «Роннетс» «Да-ду-рон-рон».
Генри. Это же «Кристалз»! «Роннетс», тоже мне…
Шарлотта встает, тоже ищет пластинку – вполне успешно. Ставит ее на проигрыватель. Разговор тем временем продолжается.
Шарлотта. Ты неверно взялся за дело. Набери восемь действительно любимых пластинок, а потом вспомни, с чем и с кем они связаны. Я не права?
