Но мне было жалко Говарда потому, что, работая над тем, что любишь, очень трудно, трудно закончить этот процесс, приносящий удовлетворение, тем более что такой конец неизбежен.
Что сказал старик в интервью по телевидению? Что он слишком стар, чтобы залезать на лестницу? Это было так же ужасно для него, как то, что он больше не может водить машину…
Забавно, но у меня было такое чувство, что, если б он мог залезть на лестницу, он бы продолжал рисовать кошек на сараях независимо от того, платит ему Кац или нет.
Я вряд ли мог сказать о себе то же самое.
Как-то раз я снимал серию фотографий женского одеколона, который оказался бутылочкой с содержимым, скорее напоминавшим промышленные отходы, чем жидкость с благоухающим ароматом, описанным как «смесь трав, усиленная ароматом корицы», хотя пахло от нее, как от дешевого дезодоранта, и в этот момент зазвонил телефон. Автоответчик был включен на полную громкость, поэтому я мог слушать сообщения не отрываясь от съемок, но я поспешил к телефону, услышав дребезжащий голос, который спросил:
— Это не вы подвезли мистера Гарни до дома пару месяцев назад?
— Да, вы со мной разговариваете, это не автоответчик…
Женщина на другом конце провода начала без предисловий:
— Извините за беспокойство, но мы нашли вашу визитку в комнате мистера Гарни… перед ежедневной прогулкой он каждый раз листал тот альбом, который вы ему подарили, но он не выходил из дому за неделю до того, как…
У меня заныло в желудке, и скоро я почувствовал, как все тело немеет от ожидания… в то время как женщина, ответственная за содержание престарелых, продолжала сыпать словами, рассказывая о том, что никто не видел старика с тех пор, как он сел в проезжавшую машину с канадскими номерами, что означало, что он мог уехать куда угодно, но, возможно, направился в сторону Нью-Йорка. Я покачал головой, хотя женщина на другом конце провода не могла видеть моего движения, и ответил:
— Нет, мадам, здесь его нет. Он должен быть где-то неподалеку. Я в этом уверен. Если его нет в Литл Иджипт, тогда он, возможно, в другом штате. В Кентукки… поищите там, где есть реклама табака Каца…
— Что?
Я приложил трубку к груди, пробурчал «Ах ты глупая старая перечница!», чтобы успокоиться, а затем сказал:
— Он рисовал рекламу на сараях… он прощается с ними. — Когда я произнес последние слова, я удивился тому, что именно это пришло мне на ум… и мой инстинкт художника — инстинкт, который разделяли мы с Гарни — подсказал мне, что я действительно был прав.
