Дифирамбы власти, сотворившей феномен Островского тоже неправомерны. Он сотворил себя сам.
Героизм всегда уникален, он удел одиночек. Но фон героя может быть разным. Островский жил и творил в эпоху, когда вся страна жила на волне героизма. Теперь волна другая. Пословица "на миру и смерть красна" сегодня неактуальна, нынешний мир равнодушно проходит мимо героев, как бы не замечая их. "На миру", то есть на виду и на слуху, маячат антигерои. А куда делись подлинные? Никуда они не делись. Сменился лишь фон. Ученый, которому не платят, но который продолжает свои научные поиски во имя России, полуголодный учитель, обучающий ребятишек "по мандату долга", обезглавленный солдат, не принявший чуждую веру, — это всё те же вдохновенные индивидуальности из породы Островских. Ими держится сегодня Россия.
И литераторы литераторам рознь. Один из редакторов Островского Н.Чертова, встретившись с ним лично, тяжело входила потом в рутинный поток издательской жизни, так зажёг ее образ автора "закалённой стали". Вспоминая встречу с ним, она пишет: "Трудно, по-разному думалось. И когда один писатель, настойчиво расспрашивавший меня о Николае Алексеевиче, в конце сказал: "Сознайтесь, это страшно?" — я взглянула на него с изумлением и возразила: "Что вы — наоборот! Островский — лёгкий человек. Вот именно лёгкий! И по-настоящему жизнерадостный".
Можно понять и спрашивающего писателя и ответившую редакторшу. В редакторше угадывается генерация, давшая миру Зою Космодемьянскую и Любовь Шевцову, в писателе — просматриваются будущие представители наших "демократов-диссидентов" второй волны. Потому что первая волна, выраженная, скажем, А.Д.Сахаровым, — тоже героическая, её вдохновляли всё те бескорыстные идеи свободы, растоптанные потом алчными "демократами" второй волны. После сражения на поле боя приходят мародёры.
Когда я говорю о первой волне диссидентов, имею в виду тех, кто открыто бросил вызов потерявшей инициативу Советской власти. Для меня в эту волну входили люди самых разных политических убеждений, кроме упомянутого выше Сахарова, Солженицын, Зиновьев, Лимонов, Максимов. Всех этих людей объединяет одно — служение идее и стремление ради своей идеи идти против течения.. Рыбы-прилипалы, кинувшиеся к должностям и разделу социалистического имущества, тоже иногда называют себя демократами первой волны. Но это не волна, это пена. Для них любая форма героизма — кость в горле. Сегодняшнее телевидение, словно заклинание, повторяет слова: "Время героев прошло".
