"Волк идет по тропинке..."— начал он. И я не выдержал, взорвался: "Извините, коллега, волк — не человек, он не ходит!"
— Что ты привязался к строке?! А как надо писать?— растерялся международный пиит.
Тогда я сказал: "Думаю, на другие языки тебя переведут правильно — крадется!.."
ОБЕД В ШАХТАХ
О скупости его ходили легенды... С Иваном Филипповичем Федоровым, наверное, самым тяжелым поэтом Союза, вес которого зашкаливал за сто девяносто килограммов, я был в командировке в тихом городе Шахты в липкую июньскую жару, когда даже дворовые собаки прятались в тень...
— Иван Филиппович, пойдемте пообедаем?
— Нет-нет, дорогой Аршак,— отмахнулся он короткими ручками, вытирая огромным клетчатым платком испарину со лба,— я решил похудеть!...
Плотно перекусив, я вернулся в гостиницу.
— Ну как, поели? — с голодным блеском в глазах спросил Федоров.
— Прекрасная кухня, Иван Филиппович. Знаете, директор кафе, оказывается, большой поклонник поэзии. Он узнал меня — говорит, что видел по телевидению — и накормил бесплатно. Поинтересовался и вами: "А где ваш товарищ Федоров?"
— Хорошую новость вы сообщили мне. В каком кафе вы были?
— Отсюда рядом, в трех кварталах, "стекляшка". Мы вчера мимо проходили...
— Что ж, пойду прогуляюсь...
Часа через полтора мрачного Федорова привезли на милицейской машине.
— Вы меня подло обманули!— грозно процедил он.— Я напишу жалобу!
— В чем я провинился?
— Не стройте из себя невинного человека! Я заказал три порции харчо, четыре вторых блюда, несколько салатиков и двенадцать стаканов компота... Поел. И, когда насытился, пошел к выходу. Официантка потребовала оплатить. Я ей говорю: "У вас сегодня ел Тер-Маркарьян. Он же задарма питался. Я тоже поэт!" Она закатила скандал, пригласила стражей порядка. Платить целых восемь рублей!!!
Я, честное слово, чуть не расхохотался. Еле сдержался, иначе Иван точно катанул бы "телегу" куда надо...
Но охоту шутить с ним отбил у меня навсегда!..
БЕЖЕНЕЦ
Вид его вызывал неподдельную жалость. Высокий, нескладный как подросток, в клетчатом пиджаке, с продолговатым небритым лицом, которое ослепительная, от лба до затылка лысина делала похожим на ученическую резинку для подчистки клякс в школьных дневниках...
— Аршак-джан!— обратился ко мне в ЦДЛ карабахский поэт Абрам Бахчуни,— помоги молодому таланту, Хачику Кирокасяну. Он, понимаешь, беженец...
