Черно, как на рынке, — па-а-берегись.
Коты-верхолазы, хвосты верчёные,
Трутся о бывшую Серёгину жизнь.
ПИСЬМО ИЗ ЛЮБЕРЕЦ
Потомственная колдунья Копосова Е.К.
Заговорила клумбы вокруг городского ДК.
Кто станет мять эту мяту, одуванчики и душицу,
Останется без работы и сил половых лишится.
О том говорят таблички, о том шелестят кусты.
Потому нетронуты клумбы и скамейки рядом пусты.
В одной стороне Москва, в другой стороне болото.
Некто и кое-кто у обочины бьют кого-то.
Наплевав на дорожные знаки, погонщики Жигулей
Сквозь заговоренный город проскакивают скорей.
ПРО ТУТАЕВСКИХ РЕБЯТ
Про тутаевских ребят
Доброго не говорят.
Тот ворует, этот режет,
Кто и вовсе дуроват.
Цвёл особенный народ,
А теперь наоборот —
Овцы больше не плодятся,
Лук на грядках не растёт.
У тутаевских ребят
Комсомольский есть отряд.
Эти Троцкого читают,
Эти ложек не коптят.
Остальные — по углам,
Вдоль оконного стекла.
Рядом Волга протекала —
Вся к татарам утекла.
А у тёмного Христа
Снизу дверка непроста.
Кто пролезет на карачках —
С чистого начнёт листа.
Только лист не сбережёшь —
За оградой вечный дождь.
Выйдешь, чистенький, наружу —
мигом в лужу попадёшь.
БРИТ-ПОП
Чтобы искренность запечатлеть,
Чтобы ложную цельность нарушить,
Разверни ее взглядом наружу,
Обними, как летящая плеть.
Но на ней не оставишь следа,
Не пройдешься по ней бороздою —
У нее сургучом залитое
Молодое лицо навсегда.
ПРЕДАТЕЛИ
Всякая ценность имеет цену.
Господи, благослови измену,
Торг, всеобщую распродажу.
Пойду, унижен, уже не важен,
Продам и предам, и останусь целый,
Очищенный, абсолютно белый.
Никаких духовных ориентиров
Только бы снова перед потиром.
Только бы радовались тут и там
Идущие спереди и по пятам.
И ты приходи в святой своей пустоте
Стелиться по ветру и растворяться везде,
Быть каждой веткой и каждым листком на ней
Вне аргументов, вне доводов и идей.
Друг за друга держась, так и застынем оба:
Смешные, несамостоятельные до гроба.
