— С каких это пор пожарники караулы мочат?
— Полбатальона в госпитале с отравлением лежит.
— Таак, — протянул Дымов. — Интересно, почему я всё узнаю в последнюю очередь?
— Да нет, — сказал Артур. — Это мне из-за губы раньше сообщили.
— Слушай, точно. Ты же на гауптвахте должен сидеть…
— Парни, вы обо мне не забыли? — раздался жалобный голос Бакотова.
— Ладно, — сказал Дымов. — Убери пока марлю… И набери два куба новокаина в шприц.
Он встал и подошёл к шкафу. Засунул руку под стопку чистых халатов и извлёк на свет продолговатый кожаный пенал. Открыл его, и кончики тонких серебристых игл заблестели в свете электрических ламп. Вернувшись к столу, он вытащил одну из них и, положив пенал на стол, принялся протирать смоченной в спирте ваткой. Потом зашёл за спину Бакотова. Тот принялся испуганно вертеть головой.
— Коля, посиди, пожалуйста, спокойно.
Дымов склонился над сидящим на табурете солдатом. Провёл смоченной спиртом ваткой вдоль позвоночника.
— Ты зачем это… — начал было Бакотов.
— Сиди смирно! — оборвал его Дымов.
Он долго возился, высматривая, высчитывая приметы на колючем юношеском позвоночнике, морща лоб и бормоча что-то себе под нос. Потом вздохнул глубоко и прижал кончик серебристой иглы к ложбинке между позвонками.
— Серёж, можно тебя на минутку, — сказал Артур.
— Подожди, не время сейчас…
— Серёжа, подойди, пожалуйста, сюда.
Дымов встал и отложил иглу. Подошёл к ждавшему его у двери Артуру.
— Ты чего это делать собрался? — тихо спросил Артур.
— Послушай. Если в ране останутся некротические ткани и фибринозный налёт, послезавтра ему в лучшем случае отнимут руку…
— Положи больше антибиотиков…
— Чушь! Время действия антибиотиков — четыре часа. Если новые вводить реже, штаммы привыкают и вырабатывают иммунитет, а сам дренаж служит дополнительным источником инфекции. Я должен почистить рану до живых, сильно воспалённых тканей. Локально я такое пространство обезболить не могу…
Бакотов напряжённо вслушивался в тихую речь Дымова.
— Сейчас, сейчас, — обернулся он к ёрзающему на стуле солдату.
— Сергей, что ты хочешь делать иглой?!
— Мне надо обездвижить на время руку, лишить её чувствительности. У третьего от крестца сегмента проходят корешки, отвечающие за конечности. При непосредственной анестезии обеих пар конечность теряет подвижность и чувствительность на время действия препарата…
— Ты сошёл с ума!
— Артур, послушай…
— Ты сошёл с ума!
— У тебя есть другие предложения? Может быть, у тебя есть противошоковые препараты? Или сильные анальгетики? Тогда заткнись и дай мне работать… И не пугай мне ребёнка…
