Пока я карандаш держу в руке,
Пусть между строк смерч жизни полыхает,
А чистая жемчужина – в строке.
10.4
А чистая жемчужина в строке
Рождается из непрерывной боли
От той песчинки, что плоть духа колет,
Живя в его ракушечном мирке.
И красота на вольном ветерке,
И красота, рожденная в неволе -
Все – Красота, и нет прекрасней доли,
Чем с ними жизнь прожить щекой к щеке.
Незрима грань меж болью и болезнью.
Искать в болезни жемчуг бесполезно,
Как соловья в пластмассовом свистке.
Созданье жемчуга доступно океану,
И всякий раз, когда его достану,
Мне стыдно уподобиться реке.
10.4
Мне стыдно уподобиться реке,
Что каждый день свое меняет русло.
Приятно течь, где путь цветами устлан,
Но сотворишь болото в цветнике.
По капле начинаясь в леднике,
Река спешит, чтоб раствориться в устье,
Где бьется океан в тисках Прокруста,
След пальцев оставляя на песке.
Но много ль смысла молнии ветров
Метать, не выходя из берегов,
Легко неся привычные оковы?
Но много ль жертвы в облаках, пока
В тебя впадает щедрая река,
Что от прилива вспять бежать готова?
10.6
Что от прилива, вспять бежать готова
Река, что испокон веков пресна,
Понятно мне – ее боязнь ясна
Инстинктом сохранения простого?
Чужда ей соль отчаянья морского,
Ей горечь океана не нужна,
Зачем несет ей сложности волна -
Ей, чье начало в капле ледниковой?..
Сотрет сопротивления следы
Круговорот простой речной воды,
Река летящей тучей станет снова.
В природе все свою играет роль,
А что тогда для океана – соль?
Я думаю, что честности основа.
10.7
Я думаю, что честности основа -
Спокойное бесстрашие души,
Когда ее не смогут устрашить
Ни суд, ни казнь – все это так не ново.
Бесстрашие от чувства коренного,
Что разум невозможно задушить:
Не в слове, так в поступке будет жить -
А тело жаль, как жаль всегда больного.
И страстно мы цепляемся за плоть,
И этой страсти не перебороть,
Поскольку крылья духу дарит тело,
Чья сущность – в однодневке мотыльке…
Душа бессмертье обрести успела б
В незамутненном грязью роднике.
10.8
В незамутненном грязью роднике,
Что щедро дарит нам глоток свободы,
Растворены работы духа годы,
Как пот и жизнь шахтера в руднике.
Узнав себя в прозрачном двойнике,
Что на меня со дна времен восходит,
Не откликаюсь дуновеньям моды,
Запоминая встречи миг в строке.
А родника бездонная зеркальность
В себя вбирает небеса и скалы,
И строфы строчек промелькнувших птиц,
Чтоб возвратить их в мир высоким слогом
Несуетно исписанных страниц,
Хоть чавкает в лицо ему дорога.
10.9
Пустъ чавкает в лицо ему дорога,
