Остров Карнавалов оказался именно таким, каким, по мнению Кэнди и Шалопуто, он должен быть, и даже лучше. Он привлекал жителей всего архипелага; здесь встречались самые разные формы и лица, одежды, языки и манеры. Гости с Внешних островов — например, с Пятнистого Фрю и Закраины, — одевались просто и практично, и их представление о карнавале ограничивалось новым плащом или маленькой флейтой, которая играла, пока они прогуливались между рядов. Прибывшие с Ночных островов — с Хафука, Вздора и Иджита, — были одеты как беглецы из сна волшебника; их маски и костюмы казались столь фантастичными, что трудно было разобрать, где кончается зритель и начинается представление. Гости с Коммексо предпочитали одеваться с холодной сдержанностью. Многие носили небольшие воротники, проецировавшие на лица движущиеся образы: маски цвета и света. Чаще всего на экранах-лицах разыгрывались приключения Малыша Коммексо.
Наконец, были создания — и немало, — которым, подобно Шалопуто, не требовались краска и свет, чтобы стать частью удивительного карнавала. Создания, рожденные с мордами, хвостами, чешуей и рогами, чьи формы, голоса и поведение сами по себе являлись фантастическим представлением.
И что же все эти гости Карнавала собирались смотреть?
Все, чего ни пожелают их жаждущие развлечений сердца и души. В одной палатке шли бои микенсианских жуков, в другой — танцы астрального тела, в третьей находился цирк с семью аренами и с труппой динозавров-альбиносов. Здесь был зверь фингус, который мог просунуть свою морду вам в голову и прочесть мысли. За соседней дверью тысячеголосый хор птиц мунгуаламиза исполнял отрывки из Шмелей Фофама. Куда ни посмотри, всюду были шоу. Где-то показывали Электрического Младенца, чью голову утыкивали разноцветные лампочки, а поэт Фебид читал эпические поэмы, поставив на макушку свечи; кто-то демонстрировал существо под названием фрейд, которого называли животным и которого следовало увидеть, чтобы поверить в его существование: это было не одно, а целое множество созданий, каждое из которых пожирало другое, являясь «живым свидетельством кровожадного аппетита».
Если вам не хотелось идти в палатку, всегда можно было заняться чем-нибудь на открытом воздухе. Здесь показывали динозавра, «недавно пойманного Роджо Пикслером на пустошах Внешних островов», копытного зверя размером с быка, который искусно ходил по высоко натянутой проволоке, а также предлагали прокатиться на традиционных для таких мест горках, чьи владельцы заявляли, что именно их аттракцион — самый восхитительный и страшный.
