Роту в две очереди отправили в праздничный отпуск. Мне повезло, и я с первой группой отправился на рождественские праздники домой. «Домой» — где же он теперь, мой дом? Родительского дома в обычном смысле я не знал никогда. С рождения у меня были лишь временные жилища.
Сначала это была больница в Вене, городе, показавшемся мне подходящим для того, чтобы появиться на свет. В детской памяти остались обрывочные воспоминания о многократной смене квартир где-то южнее Вены. Они всегда очень прихотливы в том, что касается ближайшего окружения. Когда завершилась первая фаза моего развития, я уже был в моем старом любимом Вайдхофене. О важнейших происшествиях того времени я помню до возраста двух лет, так, например, о том, как я проглотил календарный лист. Я очень хорошо помню вечно сырую однокомнатную квартиру на первом этаже дома 42 на Ибсзитцерштрассе, потом переезд на второй этаж и там уже казалось шиком, что жилая комната была отгорожена от кухни деревянной стеной.
Меня отдали на воспитание моей тете, супруге рабочего лесопильной фабрики в Обхуте. Она не питала ко мне особой любви. За пять лет ее влияния на мое детство я узнал много ненависти и много другого, что оказало подавляющее влияние на мою дальнейшую жизнь.
Поэтому те немногие люди, которые по-дружески относились ко мне в то время, очень хорошо сохранились в моей памяти.
Затем и эта стадия моего развития миновала. В соседнем доме, после того как я начал учиться в школе, я нашел дружеский прием и хорошие условия. Изобилия в какой-либо форме и здесь не было, но это нельзя назвать недостатком. Когда произошла эта прекрасная перемена, в народной школе я уже поменял грифельную доску на тетрадь.
Всё это приходило мне на ум, пока я дремал в уголке у окна, пока неприветливая страна уносилась назад.
Уже сегодня вечером я буду дома. И все-таки это мой дом. Они будут рады снова увидеть меня, и это уже много! После десятичасовой поездки в поезде через всю Германию, назад по тем же рельсам, по которым я уезжал восемь месяцев назад, я возвращаюсь в мой старый город. Радость возвращения велика. Из «школяра» получился молодой красивый мужчина. Когда я перед моим первым выходом не без щегольства рассматривал себя перед портновским зеркалом, то пришел к выводу, что я действительно хорошо выгляжу.
Очень быстро пролетели те немногие дни, которые я смог провести в кругу близких. Рождество здесь, как и везде, было семейным праздником, немногословным праздником сопричастности. Ёлка для стариков осталась тем же, чем была в дни их юности. Во время праздников мне из части пришло письмо, что наша новая казарма полностью сгорела, а рота временно располагается в старой солдатской столовой. Поэтому из моего первого в жизни отпуска я возвращался со смешанными чувствами.
