На ристалище сражались Гилрэд и Бьёрн, Дунгром стоял рядом со стойкой с мечами и протирал свое оружие. Глаза у Любавы загорелись: руки чесались снова взяться за меч, ощутить упругую дрожь рукояти и азарт боя… А раз Дунгром стоял один, можно было попросить его… И пусть Бьёрн увидит, как она сражается! Любава радостно засмеялась и бросилась переодеваться.
Через пятнадцать минут она уже бежала вниз по лестнице во двор, попутно отметив, что Бьёрн тренирует правую руку, и получается у него во сто крат лучше, чем раньше. "Ну вот, а он говорил — зачем пришли в Иснарэл…" — улыбнулась девушка и, выскочив во двор, звонко воскликнула:
— Всем с добрым утром!
Бьёрн даже не посмотрел в её сторону, Гилрэд лучезарно улыбнулся и кивнул, из-за чего едва не пропустил удар Бьёрна.
— С добрым утром, — тоже улыбнулся Дунгром и отложил свой меч. — Что-то случилось, кня… моя королева?..
— Княжна, — поправила Любава. Бросила холодный взгляд в сторону Бьёрна — как стрелу пустила. — Пока что лучше княжна. Так привычнее, — Любава посмотрела на Дунгрома и снова улыбнулась. — Ничего не случилось, что могло случиться? Просто сердце хорошего бойца трепещёт при звоне мечей!
Последняя фраза была из боевой песни, и Любава задорно рассмеялась, увидев удивление Дунгрома, — видимо, не успел пообщаться с Горыней, а если и успел, то не ожидал, что Любава с ним может общаться настолько близко…
Бьёрн снова — ноль внимания, будто никто и не пришел, а Гилрэд весело рассмеялся:
— Не так проста, как кажешься, княжна!
— А я тебе простой казалась? — глаза девушки полыхнули ведьминским огнем колдовства. — Видать, одно только в женщине мужской ум ищет, одно видит, одно находит… Вы заранее женщину капризной, истеричной считаете, глуповатой и слабой, а между тем…
— Хватит! — не выдержал Бьёрн, с неожиданной силой отбил меч Гилрэда и обернулся к девушке. — Если ты сюда пришла языком почесать, то избавь меня, пожалуйста, от своего общества, мне не до того!
Любава резко обернулась. Зеленые глаза копьем пронзили Бьёрна насквозь, кулаки невольно сжались.
— Дунгром, — тихо произнесли побелевшие от гнева губы. — Одолжи меч.
Тяжелая рукоятка легла в протянутую ладонь. Любава сузила глаза и быстро подошла к сражающимся, на ходу сбрасывая верхнюю мешавшую накидку и оставаясь в одном легком платье с короткими рукавами и подолом до колена, из-под которого шли неширокие заправленные в сапоги штаны. Она встала на место опешившего Гилрэда и протянула меч вперед, острием к Бьёрну.
