Стены украшены плакатами и увеличенными фотографиями, сделанными во время клубных вечеров и пробегов. На снимках члены клуба выставляли на всеобщее обозрение потные мускулы, сидели на мотоциклах или поднимали бутылки и банки с пивом. Многие выглядели так, словно их извилина, отвечающая за коэффициент умственного развития, недалеко ушла от прямой.
Мы миновали еще пять спальных комнат, черную мраморную ванну со встроенным джакузи и открытую стеклянную душевую кабину размером с теннисный корт. Наконец пришли на кухню. Справа от меня на стене висел телефонный аппарате грифельной доской, на которой были записаны всевозможные номера, зашифрованные алфавитным кодом, и имя местного адвоката.
Слева я заметила лестницу.
– А там что? – поинтересовалась я у Куикуотера. Констебль не удостоил меня ответом.
Еще один полицейский из Сен-Базиля стоял в дальнем конце комнаты.
– Это дополнительная комната отдыха, – сказал он по-английски. – С террасой и гидромассажной ванной на десять персон.
За деревянным столом, стоявшим у небольшого окна с широким выступом, сидели два человека. Один взъерошенный, другой, холеный, выглядел безукоризненно.
Я вопросительно взглянула на Куикуотера. Он кивнул. У меня испортилось настроение.
Люк Клодель оказался тем самым безымянным несчастным, которого назначили новым напарником Куикуотера. Великолепно. Не хватало мне других неприятностей, так теперь вдобавок ко всему придется работать в компании с Бивисом и Батхедом.
Клодель что-то говорил собеседнику, время, от времени похлопывая по документу, который предположительно являлся не чем иным, как ордером на обыск.
У человека, к которому он обращался, было такое выражение лица, словно утро ему, мягко говоря, не очень нравилось. Живые черные глаза, крючковатый нос с горбинкой и столько волос над верхней губой, сколько не бывает даже у моржа. Он мрачно уставился на свои голые ноги и нервно перебирал руками, свисающими между колен.
Куикуотер кивком указал на «моржа».
– Неандертальца зовут Сильвен Билодо. Люк сейчас как раз объясняет ему, что мы прибыли сюда попрактиковаться в садоводстве.
Билодо скользнул глазами сначала по Куикуотеру, потом по мне – взгляд суровый, ни тени улыбки, – затем снова стал сосредоточенно сжимать и разжимать кулаки. Трехцветная змея извивалась по всей длине его руки и жутко смахивала на живую когда мускулы напрягались и расслаблялись. Мне почему-то подумалось, что сравнение Куикуотера несправедливо по отношению к нашим предкам из палеолита.
