Смертельно опасные решения | страница 3
То преступление нам удалось раскрыть. И я почувствовала удовлетворение, словно сделала что-то по-настоящему хорошее, когда фанатика, на руках которого была кровь мальчиков, удалось посадить в тюрьму, чтобы он больше уже не мог творить злодеяний.
Я отогнула крышку и ложкой стала медленно помешивать йогурт.
Образы погибших детей не выходили из головы. Я отчетливо помнила, что чувствовала в тот день в морге, как мысли то и дело возвращались к собственной дочери.
Боже милосердный, почему ты допускаешь существование подобного безумия? И почему те люди, чьи изуродованные тела сейчас лежат внизу, в покойницкой, должны были погибнуть из-за начавшейся между байкерами войны?
Не впадай в уныние, Бреннан. Лучше разозлись. Рассердись так сильно, как только можешь. А затем призови на помощь свои знания, чтобы помочь прижать этих выродков.
– На том и порешим, – громко сказала я сама себе. И, проглотив йогурт, решительно направилась вниз.
В помещении перед небольшим кабинетом для вскрытия находился один лишь Шарбонно, листая страницы скрепленного пружиной блокнота. Его крупное тело с трудом вмешалось в виниловое кресло по другую сторону стола. Клоделя нигде не было видно.
– Как ее зовут? – спросила я.
– Эмили-Энн Туссен. Она шла на урок танцев.
– Где именно это произошло?
– В Вердене. – Он кивнул на соседнюю комнату: – Ламанш уже приступил.
Я прошла мимо детектива в кабинет для вскрытия.
Фотограф щелкал камерой, пока патологоанатом вел записи и делал «Полароидом» резервные копии.
Я наблюдала за тем, как Ламанш, крепко держа камеру, поднимает и опускает ее над телом. Как объектив то приближается то отдаляется в поисках лучшего ракурса для небольшой расплывшейся капли над одним из пулевых отверстий во лбу девочки. Ламанш нажал на спуск затвора, и из аппарата выскользнул белый прямоугольник. Ламанш вынул его и добавил к остальным, сложенным на столе.
На теле Эмили-Энн присутствовало множество следов, свидетельствующих о яростных попытках спасти ей жизнь. Хотя голова девочки была наполовину забинтована, можно было разглядеть прозрачную трубку, выходящую из черепа и другим концом подсоединенную к монитору внутричерепного давления. Эндотрахеальная трубка спускалась по горлу к трахее и пищеводу, чтобы насытить кислородом легкие и воспрепятствовать выходу наружу содержимого желудка. В подключичных, паховых и бедренных сосудах девочки остались катетеры для внутривенного вливания. Круглые белые кусочки пластыря на коже, которыми присоединяли электроды во время электрокардиограммы, все еще оставались на ее груди.