Я нарочно старалась попасться на глаза честной компании, чтобы кто-то из неразумных пацанов, тыча в меня изгрызенным, перепачканным чернилами пальцем, завопил бы на весь бульвар: «Жиртрест, мясокомбинат, пром- сарделька!» И повторял бы это до тех пор, пока не получал по спине чувствительный удар тяжелым брезентовым портфелем. Все-таки это был достаточно прозрачный знак внимания…
После обеда я тянула бабушку во двор. Уверяла ее, что поднялся страшный ветер и мне на бульваре холодно.
Бабушка, разумеется, знала все и, лукаво усмехнувшись за очками, тут же предлагала поддеть шерстяные рейтузы, которые я ненавидела тихой и лютой ненавистью за то, что они противно стягивали ноги — я уже тогда была много полнее нормальных детей — и страшно кололись.
Во дворе бабушка устраивалась вязать, а я занимала позицию в большой куче песка около гаража, напротив Лехи- ного дома.
У него в доме жил громадный серо-полосатый кот с кисточками на кончиках ушей. Звали его почему-то Пе-пе, и отзывался он не на «кис-кис», а на свист. Леха умел свистеть всеми мыслимыми и немыслимыми способами. И двумя пальцами колечком, и двумя прямыми, и четырьмя, и даже одним пальцем. Кроме того, он свистел, вытянув губы трубочкой и, наоборот, подвернув нижнюю губу через зубы, а также вдувая воздух в себя, тоненько и пронзительно.
Разумеется, он свистел в ключ, в ручку-безопаску и вообще в любую трубочку. Потом, позже я тоже пыталась этому научиться, но у меня ничего не получилось.
Пе-пе вообще был уникальным котом. Он умел мгновенно подниматься по стволу старой груши, стоящей перед Лехиными окнами, и прыгать с толстого сука прямо в форточку. Кроме того, он умел то, чего почти не умеют другие коты, — спускаться. Каким-то образом он прыгал с ветки на ветку, потом полз задом вниз, отчаянно цепляясь когтями за кору и преодолевая голый участок. Не доползая метра два до земли, он бесстрашно сигал прямо на землю, успевая так извернуться в воздухе, чтобы приземлиться на все четыре лапы.
В другой день Пе-пе успевал раза четыре прошмыгнуть туда и обратно, прежде чем появлялся Леха. Делал он это всякий раз неожиданно, когда уже не ждешь или на минутку отвлечешься.
Небрежно позвякивая мелочью в кармане, Леха неторопливо спускался по лестнице, не взглянув на меня, проходил мимо и направлялся к компании пацанов, которые резались за углом в пристеночку, в росшиши или в чиру.
Анна Александровна, сверкнув вслед ему очками, неодобрительно качала головой и искоса поглядывала на меня. Я же меняла позицию, чтобы видеть игроков, и, не стесняясь никого на свете, с этой минуты не сводила с него восторженных глаз.
