Другой растолкует, что у Кузьмы Никитича только мать была простая женщина, заведующая отделом в магазине «Березка». Однажды, в День работника торговли, тысячи людей совершали обильные воздаяния своим языческим богам Орсу, Минторгу и Госкомцену. Устав от принесения жертв, женщина прилегла отдохнуть тут же, на Пьяной поляне. В верхах разразилась сухая гроза, тут молния взяла ударила прямо в раскинувшуюся торговку. От удара женщина проснулась и почувствовала, что понесла. Кузьма Никитич непосредственно из чрева начал давать ценные указания по вынашиванию себя: требовал то огурцов, то селедки, то простой штукатурки. Благодаря его чуткому руководству удалось резко сократить сроки беременности и решительно поломать составленный невеждами-врачами график. Далее следовало опять-таки витание над бездной и отделение вод.
Третий поведает, что отцом Кузьмы Никитича был не сапожник и не молния, а механизатор совхоза «Зареченский». Во время жаркой уборочной страды он день и ночь не покидал комбайна и вдруг внезапно сморился и заснул. Молодого механизатора увидела Луна и влюбилась в него. Плодом любви и стал как раз Кузьма Никитич — механизатора звали Никита.
А еще можно услышать, что был у Кузьмы Никитича брат-близнец Ариман Никитич, и они с этим братцем стали пластаться еще в материнской утробе по идейным разногласиям, а подросши, тилискались велосипедными цепями, а потом Аримана Никитича по личному заявлению Кузьмы Никитича в двадцать четыре часа выслали в город Мюнхен, но и оттуда он продолжал пакостить родному брату и всем оставшимся в живых людям доброй воли.
А если уж совсем повезет, можно встретить в коридоре старого старика с музыкой — Гармония Баяныча Кардионова. Посулишь ему свою пайку кирзы, он и споет тебе былину, а знает он их великое множество: «Кузьма Никитич едет с отчетом в стольный Киев-град», «Кузьма Никитич и старчище Гераклище», «Кузьма Никитич капитально ремонтирует тягу земную», «Кузьма Никитич трем китам пособляет землю держати», «Бой на Коммунальном мосту» и еще штук восемьдесят пять. Жаль только, что былины, как и мифы, сплошь противоречат друг другу: в одних Гегемонов геройски гибнет в битве за качество, в других продолжает обкладывать данью и матом посрамленные народы. А одна былина даже клеветнически утверждала, что он сидел целых тридцать три года, но это уже полный бред.
А и на самом деле (хотя слова эти — «на самом деле» — в Заведении ничего не значат и могут оказаться все той же брехней), а и на самом-то деле Кузьма Никитич был немал-человек. Каких только титулов не удостоился он при жизни: и центральный преобразователь, и успешный первооткрыватель, и ведущий основоположник, и достойный продолжатель, и верный ученик, и воинствующий материалист, и провозвестник всего прогрессивного, и творец совокупного общественного продукта, и организатор жизни, и начальник всего, и руководитель вроде Володи, и лицо колоссального мирового значения. Как начнут на праздники перечислять с утра, к отбою только и закончат величание. Но главный его титул — неустанный борец со смертью. Идею этой борьбы, говорят, подкинул ему на Савеловском опять-таки вокзале спившийся интеллигент, поклонник философа Федорова. До этого Кузьма Никитич был не больно просвещен, потому как искренне полагал, что гитлеровский фельдмаршал Паулюс, американский летчик-шпион Пауэрс и латышский композитор Паулс — один и тот же человек, только очень хитрый и живучий.
