Эта женщина вызывала в нем интерес и чувство восхищения.
Соболев отложил копию газеты, подошел к окну и закурил, глядя на желто-коричневые кроны деревьев.
Почему сегодня утром он стремглав понесся в квартиру Сони выяснять, не случилось ли что с ней? Был ли это поступок профессионала, желающего убедиться в том, что объект слежения не подвергает себя опасности? Или Андрей по-настоящему испугался за Соню? Почему он так расстроился, когда увидел ее печальные глаза? Почему ему было важно знать, что творилось у нее на душе?
Он выбросил окурок и с нетерпением уселся за чтение дела, доступ к которому был для него ограничен, если не запрещен вовсе. Он надеялся найти в нем ответы на многие не дающие ему покоя вопросы.
По мере того как Андрей погружался в историю Сони и ее отца, лицо его мрачнело. В листочках-копиях говорилось о том, что еще в студенческие годы Леонид Воробьев начал работу над изобретением особого способа влиять на психику человека, подвергая его гипнотическому воздействию. Душевнобольного вводили в состояние гипноза и стирали из его сознания стрессовую ситуацию, которая явилась катализатором врожденной расположенности к шизофрении. Этот способ влияния на бессознательное человека позволял вернуть пациента в тот период жизни, который сопровождался психически-эмоциональным равновесием, «закольцевать» его и заставить продолжить жить дальше в состоянии душевной гармонии. В разработке своей диссертации, которую Воробьев предоставлял руководителю проекта, Юрию Николаевичу Синицыну, так же упоминалось об опасностях подхода к такому мощному способу воздействия на психику. Этот механизм мог быть использован и для обратного эффекта: при условии, что известны слабые места здорового человека, гипноз позволял вернуть его в стрессовую ситуацию, заставить его мозг переживать ее некоторое количество раз, пока психика не расшатывалась до амплитуды эмоционального срыва. В таком состоянии психоза несчастный мог «зависнуть» на всю жизнь.
Руководитель Воробьева, Юрий Николаевич Синицын, плотно сотрудничал со спецслужбами. Он практически «вел» Воробьева к защите диссертации, не препятствуя ему и всячески поощряя его труд. Когда аспирант заявил о том, что ему нужно время для доведения изобретенного им способа воздействия до совершенства и устранения всех возможных отрицательных побочных эффектов, Синицын настоял на том, чтобы Леонид не откладывал защиту диссертации. Но Воробьев не торопился, продолжая свое кропотливое исследование. Тогда бригада спецслужб во главе с оперативным работником Максимом Александровичем Краско нанесла ночной визит в институтскую библиотеку, где работал в это время Воробьев, и предложила сотрудничество, настаивая на том, что специалисты такого уровня и их изобретения очень нужны стране. Воробьев с готовностью согласился. Но на следующий день он пропал со всеми разработками «специального гипнотического кода». Он даже умудрился выкрасть заметки по своей работе, хранящиеся в кабинете Юрия Николаевича.
