Я лежал у стены и думал – ну почему он такой дурак?
– Еще хочешь? – сказал Колупай то, что всегда говорят в таких случаях.
– Я все равно сотру. Ты уйдешь, и я сотру. Вечером сотру, утром сотру, днем сотру. Я не дам тебе писать на этой стене, – бормотал я.
И Колупай тогда сел на корточки, заглянул в мои глаза и спросил:
– Ты что, не понимаешь? Там тюрьма, туда мусора людей сажают.
– Откуда ты знаешь? – ответил я. – Там военный завод. Там детали делают для пистолетов Макарова.
– А кто делает? Кто? – спросил меня Колупай.
И тут я вспомнил, что когда-то давно у Колупая был отец, когда еще он был маленький. А потом он куда-то исчез. Я хотел спросить: а что, твоего отца посадили? Но не стал...
Просто поднялся с земли и стал стирать рукавом неприличное слово.
– Дурак, – сказал Колупай. – Зачем тебе эта граница? За каким фигом? Это просто тупая стена. Неровная. Даже мячом об нее не подолбишь.
И тут я понял, что Колупай меня действительно не понимает, а объяснить нельзя. Впервые, в общем-то, я понял, что есть на свете такие вещи, которые объяснить нельзя, не получается.
Колупай продолжал бросать на завод камни и прочую гадость. Я продолжал любить зеленую стену и считать ее почти своей.
Так шло до того самого дня, когда мы с Колупаем лежали на крыше и впервые меня оттуда никто не гнал. Как вдруг...
Если в я не лежал на крыше, а, скажем, стоял, я бы с крыши, наверно, упал.
Через колючку лез человек. Человек был в пиджаке, старых ботинках, небритый и тихий. В кармане у него оттопыривалась четвертинка. Ну короче, это был дядя-алкаш. Сейчас говорят – бомж. А тогда бомжей не было. Были просто такие дяди, которых все обходили за три метра.
Он аккуратно перелез через колючку и спрыгнул на нашу крышу. Потом полез вниз.
И тут у Колупая прорезался голос.
– Дядь! – подал он этот свой охрипший от удивления голос. – А там что, завод?
– А кто его знает, – сказал дядька.
– Там тюрьма? – спросил я.
– Да какая тюрьма... – засмеялся дядька. И тут же задумался. – Пацаны, у вас нет десять копеек? На метро не хватает.
Я дал ему десять копеек и спросил:
– А что там?
– А кто его знает, – пожал он плечами и спрыгнул вниз.
Мы долго молчали, а потом Колупаев решительно сказал:
– Пойдем.
– Куда? – испугался я.
– Надо туда пролезть. Ведь он пролез!
Мы спустились в задний проход и стали там разговаривать.
– Он же пролез, – почему-то шепотом уговаривал меня Колупай. – Там есть двери, есть проходы. Обязательно есть!
– Я не могу... Я не хочу! Мне не хочется! Мне неинтересно! – отбивался я.
