Может, поэтому Колупаев заставлял меня не просто есть землю, а есть землю под своим руководством.
– Ты, Лева, не спеши, – говорил он ласково. – Тут спешка ни к чему. Ты ее берешь, слегка растираешь, вот так вот, камешки выбрасываешь, доводишь до кондиции...
– Почему ты никогда не ешь землю? А, Колупай? – тихо спрашивал я.
Колупай очень любил этот вопрос.
– Ха! – говорил он. – Ха! Я почему? Да я ее знаешь как люблю, нашу землю? Я ее сколько хочешь могу съесть! И на первое, и на второе...
И все вокруг начинали тихо гнусно хихикать.
– Но только зачем я ее буду есть... – сурово заканчивал он. – Не я же проиграл.
И это была горькая правда. Выиграть у проклятого Колупая было просто ну никак вообще невозможно. Ни в ножички, ни в пряталки, ни в сыщика и вора. На своих могучих ногах он легко преодолевал любые препятствия, скрывался, как привидение, на крышах трансформаторной будки, гаража и черт знает еще где, но самое главное – никакие обстоятельства не могли сломить могучую колупаевскую волю к победе. Даже если я стартовал с большим для меня преимуществом, колупаевская воля к победе стучала в мой затылок и путала ноги.
Переорать и переспорить Колупаева в войнушке по вопросу, кто выстрелил первый, было тоже совершенно невозможно. Ничего кроме слов «Я первый, понял?!» – он в этот момент не признавал и мог повторять это сто, двести, триста раз подряд, делая одновременно угрожающие телодвижения, которые, конечно же, приводили в трепет весь наш двор и любого человека в отдельности.
Но ладно если ты не добегал до базы или тебя, положим, убивали – еще куда ни шло. А вот если ты становился пленным...
Первым делом ты сразу попадал в тюрьму – в тот самый задний проход за трансформаторной будкой, где по традиции писали и какали бродячие собаки и кошки, да и не только
они. Там под охраной часового ты сидел все томительное время до расстрела.
Но ладно расстрел!
Расстрел – это ладно! Это еще опять куда ни шло. Некоторые даже любили этот трагический момент. «Хайль Гитлер!» – истошно кричал Демочка и медленно, не сгибаясь, падал лицом вниз. Вовик же напротив распалялся до неимоверности, и расстреливать его было действительно интересно.
– Расстрелять! – скупо цедил Колупай своим подчиненным и с интересом следил за Вовиком.
– Пух! – жалостливо пулькали подчиненные, со страхом глядя в ненавидящие Вовиковы глаза.
– Не попал! – скандально орал Вовик и плевал в сторону расстрельной команды.
– Так не бывает! – в свою очередь разноголосо орала расстрельная команда.
