– Попросил, попросил! – спокойно откликнулся из кресла Овалов, не меняя позы.
– Так какого же черта! – заорал Нудель и швырнул рюмку на пол. Раздался страшный звон. Овалов страшно побледнел.
– Какого же черта ты называешь это имя всуе? Я тебя спрашиваю! Пушкин – это поэзия, а не проза! Ты меня слышишь, Овалов? Пушкин – это поэзия, запомни это раз и навсегда!
Тетя Лена и Танька бросились к нему с восклицаниями. Нудель почти рыдал.
– Прости меня, Жора! – чуть не заплакал Овалов. – Я не то имел в виду...
– Мама, мясо сгорело! – вдруг закричала Танька.
Квартира наполнилась терпким тяжелым запахом.
– Значит, второго не будет? – грустно спросил папа.
Тетя Лена развела руками и засмеялась.
Все смеялись, все утешали дядю Жору, даже папа.
– Ты интересный человек, Жора! – восклицал он. – Он очень интересный человек! – обращался он ко Льву Овалову и к нашей маме.
Дядя Жора снял очки и протирал их большим носовым платком, а папа хлопал его по плечу.
Потом мы пили чай, говорили о пустяках, а дядя Жора спал в соседней комнате.
Все кончилось хорошо.
* * *
Однако мама почему-то больше не звала папу в гости к дяде Жоре. Ограничивалась тем, что брала у тети Лены хлеб, соль или спички и сидела с нею на кухне, долго и грустно разговаривая о чем-то своем.
Однажды я спросил папу, в чем тут дело. Ведь действительно Нудель очень интересный человек.
– Да! – захохотал папа. – Он очень интересный! Ужасно! Но в гости я к нему больше не пойду! Ну не знаю, как тебе это объяснить!
Лев Овалов вскоре уехал в Израиль. Нудель получил кафедру и приходил домой очень поздно. Танька выросла и поступила в музыкальную школу.
Я часто их видел на лестнице или во дворе и грустил о том, что наша дружба домами не состоялась. Мне тоже очень хотелось узнать, ел ли Пушкин капустный пирог на закуску, был ли знаком ему рецепт селедки под шубой и вообще все-все-все.
...Конечно, было бы глупо считать, что в тот вечер мне не открылось что-то самое важное.
Но порой я вспоминаю людей, которые жили в то время, когда мы с Танькой еще пили лимонад и сидели за детским столом, вспоминаю и думаю – чего-то все-таки я тогда не узнал.
Почему, например, плакал Жора Нудель?
Ну скажите мне – почему?
