— А сейчас библиотека вроде как не работает, правда? — спросила она. — То есть, после полуночи она открыта только для особых книг, для опоздавших полуночников, вроде моей, да?
— Да, она «закрыта», но…
— Но что? — спросила она.
Сам не знаю, откуда взялось это «но», — но оно так же быстро испарилось, вернувшись в свое забвение предлогов и союзов.
— Ничего, — сказал я.
— Тогда лучше погасите здесь свет, — сказала она. — Зачем зря жечь электричество?
— Да, — согласился я, наощупь закрывая за собой дверь и чувствуя, как эта робкая на первый взгляд, несчастная девушка оборачивается, оборачивается чем-то сильным, и я не знаю, что мне с этим делать.
— Я лучше выключу свет, — сказал я.
— Да, — сказала она.
Я выключил свет в библиотеке и включил у себя в комнате. Но пока за нами дверь закрывалась, а перед нами открывалась, зажегся не только свет.
— У вас очень простая комната, — сказала она и положила пальто мне на кровать. — Мне нравится. Должно быть, вам в ней очень одиноко — со всеми этими недотепами и придурками, которые носят сюда свои книги, — включая меня.
— Я называю это место домом, — ответил я.
— Грустно, — сказала она. — И давно вы здесь?
— Много лет, — ответил я. И черт с ним.
— Вы слишком молоды, чтобы жить здесь так долго, — сказала она. — Сколько вам лет?
— Тридцать один.
— Хороший возраст.
Она повернулась ко мне спиной и стала рассматривать буфет у меня в кухне.
— На меня можно смотреть, — не повернув головы ни на пядь, произнесла она. — Странно, но я почему-то не возражаю, чтобы вы на меня смотрели. На самом деле, мне это даже приятно, поэтому не стоит так по-бандитски таиться, когда вы меня рассматриваете.
В ответ я рассмеялся.
Неожиданно она развернулась и посмотрела на меня — сначала вполовину, потом целиком, а затем мягко улыбнулась.
— Мне действительно было очень непросто.
— Кажется, я почти понимаю, — сказал я.
— Вот и славно, — сказала она. Потом подняла руку и смахнула назад длинные черные волосы. За ушами вихрем пронесся смерч летучих мышей.
— Я бы выпила кофе, — сказала она, глядя на меня.
— Сейчас поставлю, — ответил я.
— Нет, давайте я сама. Я умею варить хороший кофе. Это моя особенность. Зовите меня Королевой Кофеина.
— Вот же черт, — сказал я, несколько смутившись. — Простите, но у меня только растворимый.
— Тогда пусть будет растворимый, — сказала она. — Мы знали, на что шли. Может, и с растворимым справлюсь как-нибудь особенно. Кто знает? — И улыбнулась.
— Я сейчас вам все достану, — сказал я.
