Валера и другие. Пятница.
Разбухшие тучи собрались на нерест над Сосновой поляной. Их серебристо-серые животы вздымались, заполняли пространство над съежившимся в ранних сумерках кварталом и проливали икру мелких снежинок, таявших в полете. Люди торопились по домам после работы, не глядели на небо: то, что под ногами важнее, не заметишь, зазеваешься и попадешь ногой в расползающуюся жижу. Торговли не было, как и всю предыдущую неделю. Валера, воротившийся домой раньше обычного, с раздражением оглядел следы вчерашнего пиршества и отправился пить чай на кухню. Едва он отхлебнул горячего чая и только-только начал расслабляться, как в дверь позвонили. "Кого еще принесло" — вяло подумал и пошел открывать. На пороге стояла жена, без шапки, с намокшими волосами.
— Вот, зонтик не сообразила взять, — чуть ли не искательно пожаловалась она. — Налей чего-нибудь горяченького.
— Сама налей, — отозвался Валера, менее всего желавший еще одной беспокойной ночи — вчерашнего хватило.
Но жена явно настроилась на тихий «семейный» вечер и последующую ночь.
— Ты что, не успел соскучиться? А я вкусненького принесла, неужели прогонишь?
По-хозяйски прошла на кухню, выгрузила из пластикового пакета с рекламой магазина «пятерочка» нарезки с рыбой, конфеты, бутылку красного вина.
"С чего бы это она?" — озадачился про себя Валера. — "Вроде не договаривались. Годовщина свадьбы прошла, день рождения дочки — через полгода. Наверняка, что-то ей потребовалось. Или решила очередной раз раздуть семейный очаг? Проверила днем, что матери нет и приехала".
— Как живешь? Как торговля? — жена продолжала демонстрировать миролюбие.
Валере ничего не оставалось, как откупорить бутылку, разлить вино по рюмкам, пока жена выкладывала принесенную снедь на большую тарелку. Говорить не хотелось, но этого от него никто и не требовал. После первой же рюмки жена принялась жаловаться на своих родителей, стало ясно, зачем пришла. Там надоело, решила, вдруг здесь будет хорошо. О ребенке, конечно, эгоистка, и не подумала. Ругаться с ней Валера не собирался, к чему нервы портить, разве женщине возможно что-нибудь объяснить или доказать. Все они только себя слушают, а понимают одну грубую силу. Ладно, скоро сама убедиться, что здесь ловить нечего. Пока. Так-то Валера не вредный, не собирается ее окончательно отшивать, кто знает, как жизнь обернется.
— Что же ты меня в комнату не ведешь? — жена игриво, как ей казалось, улыбнулась.
