Никак не могу постичь: зачем им олений мех и океанские кораллы? Полжизни я положил на всевозможную чепуху. Дай мне минуту покоя. То ли на чепуху я полжизни положил, то ли в раж она вошла: посмотри вокруг, никто такого не носит! что ты, это у всех есть! У всех все есть, одна я… У всех нормальные, один ты…
И правда: один я. Книг не читаю и песен не пою; всем озабочен, плеч не распрямить; нет мне чудесного мига долгие годы подряд. Словно покинула меня вследствие бесконечных этих треволнений приданная мне бессмертная душа.
Была она, крылатая! Незаметно, забыв предупредить, ушла или переметнулась к другому. Унеслась, сбежала, оставив крест на стене да пыльные слайды -- свидетельства угасших озарений. Воспоминания, мутные тени былого сияния, несовместимы с озарениями; природа озарения противоположна природе воспоминания; стартуешь вдоль путеводной нити, намеченной в небе молодыми светилами, а затем, скатившись в какой-нибудь ехидный овражек и набив шишек, начинаешь смотреть только вниз, под ноги. Смело шагаешь по жизни, все безнадёжнее удаляясь от ее истоков, и лишь в редких снах, хрупких, как осенние промёрзшие лужицы, вопреки себе самому продолжаешь летать.
Минуло время. Странно и вдруг переменилось всё. Полёт можно было заработать трудом великим, но радости в нем уже не было. Росло число вдовых ведьм. Исчезали знакомые и соседи. Никто не понимал происходящего. "Василий пропал, вновь у нас потеря, редеют ряды. Глянь, Василиса свободу обрела, сияет, хвост распустила, мегера… тише, мигнёт -- тоже пропадёшь!" Разрешалось уйти куда глаза глядят, отказавшись от имущества и права возврата, и поначалу никто особо не тревожился. Никто не пытался разыскивать сбежавших. А что, плюнуть и пропасть навек! Не для разглашения: Гришка свалил в Тихие Леса, пчёл там разводит, медком медведей закармливает…
Когда не осталось никого из стариков, -- они все канули в безвестность, их следы на песке безжалостно затоптали птичьи лапки, -- пришел наш черёд.
Всё, Митяй, откуковала своё жизнь, сосчитала дела и смолкла, потеряв к нам интерес. Хмельное покаяние, глоток из фляги перед разведкой боем. Скоро рванём навстречу тьме и узнаем, наконец, что же там, за пределами -- или вернёмся со щитом, если пули мимо просвистят. Спешить незачем, спешить уже некуда.
Как думаешь, Митяй, отчего нелады у нас с ними? Может, сами мы и виноваты? Нужно было их тогда, по молодости, к полёту принуждать, плетью выгонять на рассвете, выталкивать босиком на снег и росу: хочешь не хочешь, а не ленись, милая! лети! Лети над нами, безобразными, неси надежду на кончиках крыльев…
