— О Этвас Безондерес! Что ты делаешь в этот угрюмый час?
— Пью чай, — гробовым голосом ответило отражение, показывая гостям чашку с кроваво-красной жидкостью.
— Приятного аппетита, — так же замогильно пожелал Фибах. — Позволь мне пообщаться со смертными под твоей защитой и покровительством!
— Позволяю… — провыл голос. — Дай им выпить Чаю Грусти из бездонной чашки. И пусть каждый глоток приближает их ко мне… — Из зеркала протянулась рука с блюдцем, в котором дымился красный напиток, прямо к лицу Кри. Та заверещала и рванулась бежать, но Аксель вовремя поймал её за руку, иначе девочка рухнула бы со стола и расшиблась. Зеркало тут же погасло, и рука с Чаем Грусти исчезла.
— Ты отвергла ЕГО угощение! — с ужасом сказал профессор Кри, вытирая пот со лба. — Теперь берегись! Только я, пожалуй, смогу… вернее, попытаюсь… укротить ЕГО гнев. Не делай ни шагу без моего ведома, слышишь? И если куда соберёшься на свою беду, скажи сперва мне или Элоизе, особенно на ночь глядя.
Кри отчаянно закивала.
— А на меня ваш дух разозлился, или как? — вежливо спросил Аксель, недобро прищурившись. — Я-то вроде ничем перед ним не проштрафился… Или мне тоже на ночь беречься?
Профессор испытующе покосился на мальчика, но решил, что его вопрос не содержит подвоха, а вызван страхом, и многозначительно прикрыл глаза. Однако Кри, знавшая Акселя не хуже, чем его папа с мамой, глянула на него с ужасом и восторгом: её брат издевается над грозным призраком! Он неустрашим, она это всегда знала! И Кри несколько приободрилась.
— Во всяком случае, нас не изгнали, — облегчённо вздохнул Фибах, — а стоило бы… Но я всё же попытаюсь сделать так, чтобы вам не пришлось в беседе с родителями довольствоваться обычным телефоном.
— Это вы о чём? — воинственно спросил Аксель. Ему, честно говоря, тоже было не по себе в тёмном кабинете, но вся эта сцена так попахивала ярмарочным балаганом, что скорее приводила в раздражение, чем пугала. Он уже успел насмотреться чудес похлеще! — Вы хотите сказать, что я буду говорить с папой и мамой через эту штуку? — И он ткнул пальцем в зеркало.
— Хорошо, что ты не назвал! — в ужасе заломил руки Фибах, при этом зорко наблюдая за производимым на детей впечатлением. — Только ОН смеет жить там и говорить оттуда! И хорошо, что ОН уже далеко от тебя… если далеко. Нет-нет, ты будешь говорить со своими близкими по суперсовременному видеофону, — добавил он обычным голосом. — Согласись, что это приятнее — не только слышать, но и видеть друг друга?
