— Чтобы вон тот, сзади, снял меня в движении. Камерой…
Но судьба явно решила, что с девочки на сегодня довольно славы. (По крайней мере, в ту минуту.) Трое господ-манекенов явно больше не желали её снимать и, важно вышагивая, как африканские страусы, удалились. Аксель хотел было ещё съязвить на эту тему, но Кри была так счастлива и — честно говоря — так красива сейчас, что у него как-то язык не повернулся. Вместо этого он неожиданно для себя подумал, что если уж Кри так любит, чтобы её снимали, то ведь и он мог бы делать это для неё. Он даже мысленно перебрал всех девчонок в своём классе и с приятным удивлением пришёл к выводу, что ни одна из них, пожалуй, и близко не может тягаться внешностью с его сестрой. А что? Неплохое средство держать Кри под контролем, а то совсем ни во что не ставит старшего брата. Надо только поумней всё это обставить, иначе принцесса вконец зазнается…
— Знаешь, — небрежно сказал он, когда они углубились в гущу зелени и побрели куда глаза глядят, — раз уж ты так любишь сниматься, я мог бы и сам щёлкнуть тебя пару раз…
— Ты? — изумилась Кри. — Зачем?
— Как зачем? — вторично за последние десять минут опешил Аксель. И — опять-таки неожиданно для себя — брякнул: — А… когда накопится много хороших фотографий, можно будет выбрать какие получше и послать на конкурс… в Японию…
— Какой ты умный! — взвизгнула Кри и опять повисла у Акселя на шее. Нет, она не зря взяла его сегодня на прогулку!
Тем временем они всё шли и шли, и голоса людей вокруг постепенно затихали. Аксель не особенно беспокоился о дороге: разве здесь заблудишься? Они сейчас найдут киоск с напитками, выпьют чего-нибудь холодного и вернутся домой. Но сказать точно, в какой части парка они очутились, он уже не мог, тем более что неугомонная Кри несколько раз меняла направление, таща его за собой. Наконец за зелёной завесой блеснула чуть более тёмная гладь небольшого озера, по которому курсировали утки. Слепящее полуденное солнце отражалось от воды и глянцевых листьев нестерпимым блеском. Всё кругом: вода, заросли, белая ротонда с колоннами и куполообразной крышей на противоположном берегу — вдруг показалось Акселю каким-то сном. И то, что на берегу в этот момент не было ни одного человека, придавало этому сну зловещий оттенок. С воды вдруг потянуло прохладным ветерком, и мальчик поёжился.
— Знаешь что, — разлепил он запёкшиеся от жары губы, — пойдём-ка лучше назад… Здесь, похоже, нет никакого киоска. А?
