— Стоит взять ракетки, — деловито изрекла Кри и оглядела комнату, словно искала эти самые ракетки (а чего их искать, если они у аккуратиста Акселя в шкафу, и больше нигде и никогда?).
— Мама… — сказал Аксель, отводя глаза. — И папа!
— А в чём дело? — невинно поинтересовалась Кри, раздувая ноздри. — Нам никто ничего не запрещал. Может, тебе запрещали, а я не слышала?
— Но и не разрешали тоже, — вяло напомнил Аксель. Ему самому хотелось новых впечатлений и развеяться. И Кри это сразу поняла.
— Мы ненадолго, — торопливо сказала она. — Мы… на полчасика. Вглубь можно и вовсе не ходить, а постоять у главного входа, ну, знаешь, где туристы… И ты ещё раз сможешь наведаться в этот твой… Маршталльмузеум, посмотреть всякое оружие. Я бы тоже ещё разок взглянула. И вдобавок покормим Ханса. Здорово, а?
— Ну, в музей я, положим, не пойду, — вздохнул Аксель, — а постоять у входа… Ладно. Но в безлюдные места — ни ногой!
— Как будто они там есть! — Кри тут же повисла у Акселя на шее и от всей души расцеловала его, после чего он окончательно сдался. И она помчалась одеваться. Она надела свою лучшую голубую блузку и тёмно-синие джинсы. Всё это ей, безусловно, шло — и к светлым волосам, и к голубым глазам, но Аксель, глядя, с какой энергией Кри вертится перед зеркалом в прихожей, нашёл, что это уж слишком.
— Ты не хочешь надеть тёмные очки? — коварно спросила она, словно не замечая его неодобрительного взгляда. — Сегодня такое солнце…
— Вот сама и надевай, — ехидно сказал Аксель, прекрасно понимая, что Кри заботится не о его глазах. Она не только всегда мечтала, что её снимут на плёнку (а это иной раз случалось!), но с тех пор, как, к её ужасу и возмущению, однажды «щёлкнули» не её, а Акселя, сестра старалась отодвинуть его на задний план. В самом деле, какой интерес снимать человека, если у него вместо глаз — чёрные пятна? Играл бы он в шпионском боевике — другое дело… Но Аксель, конечно, и не думал обижаться. Он не мечтал о славе, и ему было от души плевать на свою внешность. Хотя порой становилось приятно, что Кри искренне им восхищается, считает его красавцем.
— Ну, ты идёшь? — поторопил он. — Тоже мне, кукла Барби… Мама с папой никогда не вертятся перед зеркалом!
— Я не слежу за зеркалами, — отрезала Кри. Он только засмеялся и покрепче взял сестру за руку, чему она и не думала противиться. Хотя дома она не уставала воспитывать его, но на улице слушалась беспрекословно и верила, что он защитит её от любой опасности.
