— Ф-фу-у… — Аксель почувствовал, что у него даже волосы взмокли от страха за эту дурочку с шариками. Ноги его дрожали, перед глазами плыли тёмные круги, сердце бешено колотилось. Он нагнулся к воде и умыл разгорячённое лицо. Как выражается Дженни по поводу своего очередного каприза — «предынфарктное состояние».
Кстати, о Дженни. Хороша подруга потерпевшей! Так ни разу и не позвонила. А может, её в городе нет? Она, кажется, вскользь упоминала, что родители собираются показать ей французский Диснейленд. Так и сказала: «мне». Себе, небось, собираются показать, а её просто боятся оставлять одну из-за её вечно предынфарктных будней. Надо бы вообще-то позвонить ей и поставить в известность об исчезновении подруги. Если бы он, Аксель, каждый день ставил кого-нибудь в известность, как комиссар Хоф, то, наверное, эта самая известность снилась бы ему ночами в виде чёрной болотной трясины. Шла бы речь не о Кри, а о чём другом, можно было бы даже разок с удовольствием поставить Дженни в такую известность, чтоб она до потолка подпрыгнула. Нет, пожалуй, всё-таки хорошо, если Дженни нет в городе. Может, удастся найти Кри до её возвращения. И когда Кри всё ей расскажет, интересно, что она тогда запоёт перед Акселем? Неужели по-прежнему будет его третировать и потешаться над каждым словом? Пусть попробует.
Только бы не появился какой-нибудь маньяк из вечерних новостей, или новые малявки, которых надо отгонять от опасного места… Аксель с тоской и злобой уставился в лазурный небосвод. Долго ещё над ним будут издеваться? Мало того, что сам напрашиваешься, чтоб тебя украли, так ещё и ждать приходится! Где это видано?
А время всё шло и шло… Жара потихоньку усиливалась, и храм с колоннами на другом берегу, казалось, плыл над водой, сливаясь с зелёным маревом, делаясь всё более нереальным. Странное ощущение полного, небывалого, сказочного одиночества всё больше овладевало Акселем — словно он был последним человеком, оставшимся на вымершей планете. Даже птицы смолкли. Даже плеск воды затих. Да, он один в огромном, диком лесу, и, когда кончатся сэндвичи, яблоки и мясные консервы, он умрёт с голоду. А раз так…
— Пожалуй, пора обедать, — погромче сказал он, отгоняя невыносимую, давящую на уши тишину. — Но если что, то я мигом… — прибавил он специально для приближающегося Шворка.
Мальчик развязал рюкзак — так, чтоб его можно было мгновенно затянуть, — достал сэндвич и яблоко. Термос, подумав, извлекать не стал. Вынимать всё по очереди. Шворк ждать не любит.
