Подобно миссис Скутчингс, Бри почти не изменился за прошедшие десять лет, пока Джорджии не было в Налгарре. Может быть, появилась пара лишних морщин. Он был все таким же приземистым, плотным, и все так же зияла дыра на месте верхнего зуба, выбитого, когда он учил ее и Доун управлять яхтой. Джорджии было лет одиннадцать, и она по простоте душевной спросила, почему он не вставит зуб. Он ответил ей вопросом на вопрос: «А надо?»
Она склонила голову набок:
— Нет, если тебе нравится походить на пирата.
— Нравится.
У Джорджии и Бри давняя нежность друг к другу. В первый раз она встретила его во второй половине учебного года, когда он привез в школу племянника. Как раз в это время она и Доун, промокшие до нитки, подошли к воротам. Они забыли взять зонтик, поэтому ранцы и учебники тоже промокли.
— Вы всегда ходите пешком? — нахмурившись, спросил Бри.
Доун и Джорджия кивнули в ответ.
— Одни?
Сестры вновь кивнули.
— А ваш дедушка?
— Он помогает продавать наживку, — сказала Доун. — Магазин открывается в…
— В восемь, — произнес Бри. — Я знаю.
Он постоял, закусив нижнюю губу, потом спросил:
— Вы не против, если я буду вас подвозить? Вы ведь живете в коммуне, так что мне это не составит труда, если только ваша мама разрешит. И я не опоздаю на аэродром к первым рейсам. Да и Джоуи лучше в компании.
Джоуи ничего не возразил, однако сестры знали, что он в ужасе от предложения дяди. Его сверстники в городе, сколько себя помнили, воевали с ребятами из коммуны, а теперь Джоуи придется ездить в одной машине с врагами! Все полугодие Доун и Джорджия безжалостно издевались над ним, пока Джоуи не привел городскую ребятню в самое сердце коммуны, на бывшую железнодорожную станцию, где они забросали грязью постройки и дворы, разрушили шалаш на дереве и под конец «утопили» противников в реке, изрядно их помучив.
Неделю спустя Джорджия вместе с Доун и еще шестью приятелями устроили засаду и засыпали городских, когда они шли на праздник, клейкими шариками из муки. Родители пострадавших возмутились и заявили, что Джорджия неуправляемая дикарка, однако ее мама никогда не ставила во главу угла дисциплину и, не повышая голоса, проговорила:
— Что может быть для детей здоровее игр? Вы же не хотите, чтобы они целыми днями просиживали у телевизора?
Джорджия обрадовалась, когда вражда городских и коммунаров перешла на другой уровень. Ей нравилась ее свобода в коммуне, и она была готова воевать за нее. Джорджии исполнилось семнадцать, когда коммуну закрыли, продав землю бизнесмену из Брисбена, решившему построить на этом месте лечебный центр. В тот день закончилось ее детство.
